— Точнее, «переед» с удовольствием, — поддержала Сандра. — Но лучше со всеми. А то как-то неловко: люди копают а мы будем прохлаждаться.
С юго-запада показались два двухмоторных самолета. Быстро приблизились. Минута — и они, низко летящие, стали видны сбоку, хорошо различимы в деталях: как бы обрубленное крыло, длинная застекленная кабина, тонкий фюзеляж и необычный двойной хвост.
В двухмоторных самолетах Сандра узнала «Мессершмитты-110», самые мощные фашистские истребители. Каждый из них вооружен пятью пулеметами и двумя пушками. Сандра мгновенно оценила обстановку. Она замахала над головой лопатой и что было силы закричала:
— Ложитесь — будет обстрел! Немецкие истребители!
Женщины обернулись, засмеялись:
— Немцы? Ну и пусть себе летают. Что они, с бабами воевать будут?
Никто из них и не подумал лечь. Истребители, сделав крутой разворот, снизились до бреющего полета и понеслись надо рвом.
Рррр-ра! — с оглушительным треском разорвалось небо. Это стеганули пулеметы.
Сандра кинулась на землю. Рядом будто хлестнули длинным бичом — колюче брызнула сухая глина, по которой прошла пулеметная очередь. Черная, грохочущая тень, ударив жаркой, удушливой волной, на миг закрыла светлое небо — промчался первый «мессершмитт».
Сандра приподняла голову. Анна Петровна, окаменев от ужаса, стояла, опершись на лопату. Второй истребитель стремительно приближался.
Сандра вскочила, бросилась к Анне Петровне:
— Ложитесь!
Она хотела сбить ее с ног, но «мессершмитт» оказался быстрее Сандры. Огненные трассы полоснули по склонам рва. Анна Петровна упала.
Когда Сандра склонилась над ней, то услышала только шепот:
— Не оставляй детей…
Истребители умчались. Убитых — а их вместе с Анной Петровной оказалось восемь человек — отнесли в сторону от рва, положили на брезент.
— Не будем терять времени! За нами Ленинград, товарищи! — услышала Сандра чей-то голос.
К вечеру противотанковый ров был вырыт.
4
Сандра открыла глаза… Полумрак, жестко, тесно… «Где я? Почему с моим пробуждением не начинают голубеть стены спальни? Почему не слышно у изголовья плеска фонтанчиков и воздух не напоен ароматом цветущих яблонь? Почему постель не обеспечивает телу невесомость и приходится лежать на боку, а не парить? Почему… Да я же в чужой эпохе, в Ленинграде сорок первого года двадцатого века, — сообразила наконец Сандра. — И сегодня 8 сентября. На заводе мне дали отгул за неделю непрерывной работы».