Присмотревшись, Урубелава разглядел далеко впереди животное, которое перебиралось через гребень холма, поросшего диким гибискусом, крохотные свисающие цветки которого расцвечивали зелень кроваво-красными пятнышками.
В следующий миг ягуар исчез из виду…
Глаза Урубелавы засветились радостью победы. Он обернулся к дочери, ухмыльнулся и сказал:
— Я же говорил тебе. Она там; ты видела? Холм возвышался довольно далеко, милях в трех.
— Сейчас ягуар не торопится — должно быть, ищет пищу, — продолжал Урубелава. — Я легко догоню его.
Марика не ответила. Только тяжелый, сдавленный вздох выдал ее переживания. Урубелава взял дочь за руку:
— Если отстанешь, беги туда. — Он указал на высокую горную гряду за холмом — К голубым скалам. Видишь? Если отстанешь, я буду ждать тебя там…
Индеец бежал долго, не касаясь пятками земли, но сохранял силы для завершающего броска. На бегу он выбрал самый короткий и удобный маршрут и поэтому направлялся не к холму, за которым исчез ягуар, а прямо к отрогу из красного песчаника, куда, как он уверился, стремилось животное.
Урубелава еще не решил, в каком месте станет подстерегать Бишу. Он уже заприметил болото и знал, что для него не составит труда преодолеть эту преграду. Видел он и красный утес. «Вот удобное место, — подумал Урубелава, — там, где животное начнет карабкаться на утес…» Еще никогда в жизни он не ощущал такого прилива сил и такой уверенности в себе.
Он мог бежать так часами, без малейших признаков усталости. Он не оглядывался, но слышал, что дочь, не отставая, бежит следом.
С дерева вспорхнула стайка потревоженных карминово-зеленых попугаев. Путь индейцу преградила упавшая парротия — железное дерево; он легко вспрыгнул на широкий ствол, соскочил с другой стороны и помчался дальше по ковру зеленых иголок, осыпавшихся с исполинских араукарий. Из кустов выскочила антилопа и метнулась прочь, не разбирая дороги. Вскоре Урубелаве пришлось несколько свернуть с намеченного маршрута, чтобы обогнуть широченную колонну темно-красных муравьев, которые маршировали наперерез, по только им известному пути. Но за все время индеец ни разу не изменил скорость бега. Лишь однажды, увидев чистый родник, он на мгновение опустился на колени, зачерпнул несколько пригоршней прозрачной воды и с наслаждением выпил.
Девочка не отставала ни на шаг.
Лес поредел. Поросший гибискусом холм остался за спиной, а впереди виднелись высоко поднимавшиеся над болотом голубые гранитные скалы, к которым держал путь индеец.
Не останавливаясь, он прыгнул в жидкую болотную трясину, которая сперва была ему по колено, а потом дошла до пояса. Идти стало трудно, и, оглянувшись, Урубелава, к величайшему своему удивлению, увидел, что Марика, где вброд, а где вплавь, пробирается через болото совсем неподалеку от него.
К телу индейца присасывались кровожадные пиявки, и тысячи жалящих насекомых облепили его; дыхание участилось, и Урубелава начал ощущать первые признаки изнеможения.
Но девочка по-прежнему не отставала.
Наконец болото кончилось. Урубелава выбрался на твердую землю и прилег, переводя дух. Потом встал, подошел к маленькому озерку с прозрачной водой и окунулся с головой, очищаясь от грязи, насекомых и отдирая от кожи разбухших пиявок. Вскоре и Марика прыгнула в воду рядом с ним. Некоторое время они молча смывали грязь, а потом Урубелава произнес:
— Останься лучше здесь и подожди меня. Скоро я вернусь, и мы пойдем к реке считать гевеи.
В голосе индейца звучали нерешительные нотки. Марика, ничего не ответив, отрицательно помотала головой. А когда отец поднялся на ноги и снова пустился бежать, она последовала за ним. Крутой красный утес, где Урубелава намеревался убить ягуара, высился всего в двух милях впереди.
Ветер изменился и принес множество новых запахов.
ebooksa