Ему было лет сорок пять-сорок семь. Держался он хорошо, непринужденно и уверенно. Чувствовалось, что у него водятся деньги, что он не страдает от их недостатка.
…Когда оркестр заиграл модный блюз «Дарданеллы», часы показывали шесть часов тридцать минут. Именно в этот момент в зал вошел служащий с черной доской, на которой каллиграфическим почерком было выведено мелом:
Человек, скрытый пальмами, равнодушно скользнул взглядом по доске, щелкнул зажигалкой и закурил небольшую тонкую сигару. Из-за соседнего стола поднялся пожилой мужчина. Несколько молодых пар поспешили к танцевальной площадке. Служитель убрал доску.
Человек, не торопясь, встал из-за стола и пружинистой походкой направился к телефонной кабине номер 3.
Он вошел в кабину, бросив настороженный взгляд в холл, где сидело несколько постояльцев отеля.
— Слушаю вас, — сказал он тихо.
— Алло! Это вы, Лусто?
— Допустим. Кто вы?
— Сначала скажите мне несколько слов, тех самых, о которых должны знать только я и Лусто.
— Турн и Таксис.
— Правильно.
— Вы тоже должны сказать мне кое-что.
— Берн и Париж.
— Как мы договоримся?
— Вы уверены, что вами еще не интересуются?
— В таких вещах уверенным быть никогда нельзя. Но пока, кажется, ничего подозрительного.
— Сегодня от восьми до девяти часов я жду вашего человека в гостинице «Руан», в номере 428. Будьте точны, я взял интересующие вас вещи из сейфа ровно на два часа. Или — или…
— Мой человек будет точным. Пароль прежний. И еще раз предупреждаю: без всяких импровизаций, иначе я рассержусь.
— Отлично. Прошу вас быть осторожным. Я не люблю шума, предпочитаю тишину.