— Из-за моих политических взглядов. В его глазах сквозит недоверие.
— Вы молоды. Когда же у вас успели сложиться такие взгляды? Ведь вы получили советское воспитание!
— Возраст сам по себе ничего не решает.
Он словно не слышит ответа.
— Переход границы — рискованное дело. Советские пограничники хорошо стреляют. Что же вас толкало на такой риск?
Он произносит как бы случайно несколько слов по-фински и следит за выражением ее лица. Наталья Даниловна не знает языка.
Потом ее уводят обратно в камеру. Должно быть, офицер запросит начальника, тот пошлет запрос выше.
Спустя несколько дней она в этой же комнате встречается с Рудольфом. Он широко улыбается и указывает на человека, который любезно кланяется Наталье Даниловне.
— Вот наш избавитель! — говорит Рудольф.
Высокий, очень худой человек, с болезненным лицом, с острым черепом представляется.
— Вольфганг Мейснер к вашим услугам, фрау Натали, — говорит он по-немецки.
Пограничник-офицер недовольно смотрит на всех. Он ругает себя за недогадливость. Он думал, что эта женщина послана к финским коммунистам, что ценности, обнаруженные при ней, предназначены для каких-то тайных целей, а дело совсем в Другом.
Начиная с этого дня Мейснер надолго стал спутником Натальи Даниловны.
Через час они подъезжали в машине Мейснера к ресторану при маленькой гостинице. По улице шагали германские солдаты.
— Здесь стоит одна из наших частей, — сказал Мейснер.
В БЕРЛИНЕ
И вот она в Берлине…
Наталья Даниловна была благодарна здешним понятиям о приличии, наконец-то разлучившим ее с Рудольфом. Ее поселили у тетки Рудольфа — Амалии. Дом, по старой привычке, назывался виллой (когда-то район был загородным), а дорога, проходившая вдоль ограды сада, — «Частной дорогой» («Приватвег»). В большом доме давно никто не жил, пожелтело и объявление на окне — «продается».
Амалия занимала флигель в саду, предназначавшийся когда-то для тех гостей виллы, которых не очень ценили. Здесь стояла светлая, легкая мебель, висели в овальных рамах портреты членов семьи Куунов, и в двухэтажных клетках прыгали веселые, холеные канарейки.
Тетка Амалия, старая дева с постным лицом, была молчалива и доброжелательна. Здесь, в этом тихом уголке, Наталья Даниловна могла немного отдохнуть от напряжения, в котором прожила первые дни на этой земле. Порой ей становилось очень тяжело, и она теряла надежду освоиться с окружающим.
ebooksa