— Вы хотите о чем-нибудь спросить меня, комиссар? — тихо сказала Луиза.
— Да нет, я просто так… Быть может, попутно о чем-нибудь и спрошу…
Например, зачем к стойкам перил прибита нижняя планка?
— И это для Юла. — Луиза впервые подняла голову. — Когда он учился ходить, я попросила мужа прибить планку, чтобы Юлу было за что держаться. Это важно, комиссар?
— К сожалению, нет. Куда важнее было бы знать, почему у вашего мужа отсутствовали враги.
— За что его убили? — тихо спросила Луиза.
Гард вздохнул и пожал плечами. Луиза едва удерживала слезы.
— Врагов у него не было… — прошептала она. — Зато друзей у него было много, он был добрый. Но в последнее время мы потеряли даже друзей…
Гард знал об этом. Еще ночью агенты сообщили ему об узости круга лиц, посещавших Лансэре на городской квартире (эти данные были получены от привратника, который, конечно, по негласной обязанности исправно фиксировал всех гостей, навещающих жильцов его дома). Впрочем, внимательное изучение дневника Лео приводило к тому же выводу. Каждая запись дышала одиночеством, хотя об одиночестве не было сказано ни единого слова.
— Отличный кофе, — сказал Гард.
Луиза вздохнула. Она все еще напряженно ждала, что комиссар скажет ей что-то важное.
— В наше время человек, у которого нет врагов, — редкость, — заметил Гард.
— Вы не знаете Лео, — прошептала Луиза. — Он был не таким, как все. Он целыми днями думал о своем.
— О чем же?
— Не знаю. Он злился, когда я расспрашивала его о работе. Я ненавидела его работу, как могла бы, наверное, ненавидеть его любовницу. Вы не хотите спросить меня, комиссар, как вышло, что немолодая женщина женила на себе человека младше ее на пять лет? Ему просто некогда было гулять с девушками, ну а я… Женщины в моем возрасте многого не требуют. Знаете, у меня с самого начала было к нему материнское чувство. Когда он был занят своими мыслями, он мог выйти на улицу в домашних туфлях. В такие часы он слышал только комариный звон.
— Звон?
— Здесь много комаров, он не мог спать, если они звенели, но и не мог убить даже комара. Я перед сном сама била их газетой. Видите?
Она показала на низкий, оклеенный бумагой потолок, на котором пятнами темнели раздавленные комары.
— Разве мог такой человек причинять кому-либо зло? — сказала Луиза. — Он был как ребенок…
— Ребенок… — машинально повторил Гард. — Вы правы, Луиза, он действительно был ребенком.