Варвара искоса глянула на Лероя: редкостной силы старик. Так откуда же тянет нудной, вековой болью, дрожью и холодом? Не от него же?
Над узкой прибрежной полоской, ограниченной морем и отвесной скалой, растекалась томительная послеполуденная жара…
Переправа подходила к концу. Шестеро экспедиционников и несколько кибов уже миновали зловещую дыру, зияющую в золотистом теле мыса, который, как гигантский пологий контрфорс, подпирал скалу и узким клином выметывался в море примерно на километр. Бронзовым, собственно, был не он, а его непонятное и неестественное кожистое покрытие, которое свисало над проходом весьма непривлекательными обрывками.
Там, где хребет уходил в море, виднелось еще несколько дыр, и с них тоже свисало, и вода в пределах этих непериодически повторяющихся арок совсем не колыхалась.
Зато временами морщилась и корежилась сама шкура. Точно зудело под ней что-то. В эти минуты кожного пароксизма из сумрачного прохода полыхало такой жутью, тоской и оцепененьем, что человека мгновенно скручивало судорогой и он отползал прочь, повинуясь чистому инстинкту самосохранения, иначе через пару минут у него наступил бы паралич дыхательных путей.
Но до этого, к счастью, еще ни у кого не доходило. У Золотых ворот бывали и периоды блаженного покоя, и местный фольклор уже обогатился легендой о том, что некто Вуковуд год назад преодолел это препятствие стремительным спринтерским броском. За ним рванул и его киб, которому было велено во всех случаях жизни держать дистанцию в три метра, и развил скорость, для своей конструкции просто технически недостижимую. Правда, обратно таким же образом Вуковуду пройти не удалось — Золотые ворота разволновались всерьез и надолго. Но Вуковуд и тут нашелся: принял ампулу анабиотина, на пять минут впал в полную прострацию, и его, бездыханного и недвижного, благополучно протащил через роковой проход его киб-рекордсмен.
Сейчас переправу осуществляли именно так — методом Вуковуда, только вместо обычного киба было решено использовать Пегаса, который, собственно говоря, и был предназначен для переноски крупных животных. Выглядел бедняга странновато и даже антихудожественно — вместительное самоходное корыто с двумя кибер-осьминогами на месте ручек. Зато к таким неприятностям, как биобарьеры и психоудары, он был полностью нечувствителен, что с блеском и продемонстрировал, резвым галопом перенося сквозь смертоносную дыру одного усыпленного экспедиционника за другим.
Сейчас по ту сторону остался приплясывающий Солигевти, и в мрачной раме неровного, проема его светлая фигура казалась особенно хрупкой и беззаботной.
— Скорее бы, — прошептала Варвара. — Холодает.
Пегас, словно услышав голос своей хозяйки, встрепенулся и боднул Солигетти под коленки. Тот кинул в рот пятиминутную ампулу и повалился в корыто, по своему обыкновению дурашливо крикнув:
— Пегас — кишки между глаз! Варюша, вы гарантируете?..
— Пошел! — вместо ответа скомандовала Варвара, и Пегас ринулся в проход размашистой иноходью.
Он прошел примерно треть пути, когда девушка почувствовала, как цепенящий холод забивает ей горло колючками льдинок. Она попятилась, отчаянно махая руками, а из гнусной дыры секла невидимая поземка, отшвыривая прочь, к морю, и вот уже вскрикнула Серафина, и побежал, заслоняясь рукой, Артур, и недоуменно попятился Лерой. Они отходили дальше и дальше, а тошнотворный холодный ужас все-таки догонял, и шкура на Золотых воротах уже пузырилась, вспухая и опадая, и на месте этих опавших пузырей болталось что-то напоминавшее слоновьи уши, и они гулко хлопали, словно хотели оторваться…
— Солигетти!.. — вдруг закричал Теймураз, и все разом повернулись к воротам, протирая глаза, залитые холодным потом, а там, под сводом тоннеля, кружился на одном месте Пегас, приседая на левой паре ног и плавно занося вперед правую пару, словно делая на несуществующем льду неуклюжую перебежку.
— Пегас, слушать мою команду! — заревел Келликер, но команда явно не достигла адресата. — Пегас, стой!!!
Робот продолжал механически выписывать круги.
— Киб—четыре и киб—шесть, вывести робота из тоннеля! — снова скомандовал Келликер, и два киба ринулись в шевелящуюся дыру, но едва они приблизились к мерно хромавшему по кругу Пегасу, как движения их замедлились, левые пары щупалец подогнулись, и они пристроились в кильватер к роботу и закружились.
Теймураз первым рванулся к невидимому барьеру, но тут же запнулся, скорчился и упал. Лерой оттащил его, но сам не продвинулся дальше ни на шаг. Шкура продолжала вздуваться и передергиваться. На море тоже сшибались непонятно откуда взявшиеся валы, по ним проносились клочья медовой пыли.
И вдруг все затихло.
Пегас устало подогнул ноги и лег где стоял — под сводом.
ebooksa