Вообще-то ей было нелегко сосредоточиться на задании Алекса. «Вот именно, – подумала она, – это задание Алекса, а не мое. Не совсем мое».
А миазмы все круто изменили. Когда она входила в них, тайна оракула занимала все ее мысли, что весьма странно уже само по себе. Ведь Дориана никогда не считала оракул чем-то таинственным. Для нее оракул оставался феноменом античности, донаучной эры. Теперь же узрела в нем нечто более значительное, достояние не только прошлого, но и будущего.
А может, все это глупости. Ну какая из нее пифия? Необходимо поговорить с Паносом. Крайне необходимо. Но только без свидетелей.
– Вам помочь?
Дориана резко оглянулась. Позади нее и чуть в стороне стоял молодой грек, уже встречавшийся ей в деревне.
– Что вам тут надо?
– Это сын Паноса, – пояснил Думас. – Иди сюда, Григорис, помоги с веревкой.
Дориана с подозрением следила за ним. Вдруг веревка провисла, и Думас окликнул Джонса.
– Должно быть, уже на месте, – предположила Дориана.
– Нет, – возразил Думас. – Он еще не настолько низко.
– Тогда выберите слабину! – прикрикнула она, решив, что Джонс застрял между стен. – Пошевеливайтесь!
Но Думас отреагировал не сразу; веревка резко дернулась и со звоном натянулась.
Дориана склонилась над расщелиной и позвала Джонса. Через миг донесся его ответ – мол, все в порядке, только он обронил факел. Второй факел быстро привязали к веревке, предназначенной для подъема доски, и спустили Джонсу.
Когда Джонс просигналил, что получил факел, Думас с остальными вновь принялись стравливать веревку.
– Только осторожно, – предупредила Дориана.
Вскоре Джонс сообщил, что заметил доску, и его медленно опустили до ее уровня.
Дориана нетерпеливо вышагивала вдоль трещины взад-вперед. Если Джонсу повезет, то он справится с заданием за полчаса. Многое зависит от сложности работы. Если бы для Дорианы так уж важна была доска, она ни за что не послала за ней Джонса. Хотя у него светлая голова, и он на удивление хорошо осведомлен в археологии, опыта ему явно не хватает. Разумеется, Думас прав – квалификация у Джонса не та. Но она выбрала именно его, понимая, что Джонсу необходимо пощекотать нервы и польстить его самолюбию, иначе интерес к археологии у него пропадет, и он в расстроенных чувствах вернется в Париж.
А этого Дориана допустить никак не могла. Во всяком случае, сейчас. Весь ее план строится фактически на нем.
Дориана находилась у дальнего конца разлома, когда Думас и остальные вдруг взволнованно загалдели. Вряд ли Джонс уже подкопал доску – слишком уж мало времени прошло. Разве что разбил ее или сломал. Но подойдя к Думасу, она увидела, что веревка у него в руках свободно мотается.
– Что случилось? – вскрикнула она.