Хотел обрадовать своих близких неожиданным приездом, и вот на тебе — подцепил где-то проклятую малярию.
— Кто это стучит? — Петр посмотрел в окно. — Ах, это опять «Тихоня»!
Третьи сутки он не кормил сам своего любимого голубя, и тот прилетал, садился на переплет рамы, заглядывал в окно и стучал клювом в стекло.
Глаза устали, и Петр смежил веки, забылся.
Долго ли он спал?
— В ружье!..
Боевая тревога? Петр приподнял голову.
В спальню вбежали солдаты (они были в соседней комнате на занятиях), поспешно разобрали из пирамиды винтовки и автоматы, надели фуражки и так же стремительно выбежали во двор.
Никто из них, даже Семен Прохоров, не сказал Петру ни слова, — некогда! Петр их, ни о чем и не спрашивал. Взявшись за спинку кровати, он подтянулся, чтобы быть поближе к окну. Солдаты построились. Потом раздался взволнованный голос лейтенанта Самохина. Лейтенант сказал, что только что позвонил по телефону председатель колхоза и сообщил о двух неизвестных, которых видели на опушке ребятишки, собиравшие в урочище грибы. Неизвестные скрылись в урочище. Необходимо их обнаружить, настигнуть и задержать.
Потом прозвучала отрывистая команда, зазвякали винтовки, послышался топот ног, и все стихло.
Петр хорошо знал урочище Гнилая балка: обнаружить там спрятавшихся людей дело нелегкое. Место низменное, топкое, особенно сейчас, осенью. В лесу — густой кустарник до самой границы. В болотистой почве до сих пор находят человеческие черепа, кости и оружие — следы недавней войны. Отступая из Советской Белоруссии, остатки разбитых фашистских частей скрывались в урочище, и многих гитлеровцев засосала вязкая топь. Не раз в Гнилой балке пытались схорониться и диверсанты и шпионы. Изрядно всякой нечисти изловили пограничники в заболоченном, глухом лесу.
Приподнявшись еще выше, Васильев увидел в окно, как товарищи скрылись за пригорком, и невольно охнул — так закружилась у него голова.
— Все равно пойду, — упрямо прошептал он. Пододвинул табуретку с обмундированием, начал одеваться. С трудом застегнул пуговицы гимнастерки. Сапоги показались необычайно тяжелыми, словно с чужой ноги.
Петр пошатнулся от слабости, но, пересилив недуг, затянул ремень, надел фуражку, взял из пирамиды винтовку.
— Куда ты, Крепыш, больной-то? — остановил его в коридоре дежурный.
— Здоров я!..
Свежий утренний воздух придал бодрости.
«Не так уж я болен». Но только подумал это Петр, как все затуманилось в глазах, ноги отказались повиноваться, хоть садись прямо на землю.
«Это сейчас пройдет!» — успокоил он себя и, постояв секунду-другую, быстро пошел, а потом побежал следом за товарищами.
— Дядя Петя! — закричал Вовка. Увидав Петра, он чуть не кубарем скатился по лестнице с крыши, куда забрался, чтобы наблюдать, как будут ловить шпионов. Но Петр даже не оглянулся. Вовка расплакался:
ebooksa