Так э т о ее мучило? Бедняжка!
— Ты же побежала за помощью.
— Да, я так кричала… Все сбежались и бросились к тебе. Но ведь помощь пришла слишком поздно. Я бросила друга в беде. От этого никуда не денешься: я бросила друга в беде. Я знала, что позади творится что-то страшное. Ты был один, а их целая банда!
— Нет. Мы были вдвоем: Гусь и я. Вдвоем… Просто он оказался сильнее меня. Что же ты могла сделать, если я с ним не справился.
— Их было пятеро! Наверно, я должна была остаться и убедить их. Ведь не все же они звери? Был цыган Мору. И этот… по кличке Сурок. Он теперь раскаивается. Мору был не такой уж плохой парень — Марк его знал…
— Лиза! Почему был?
— Ах, ты еще не знаешь! — Лиза с сомнением посмотрела на меня. Как лихорадочно блестели ее глаза, как обострились черты лица. Она словно стала старше лет на пять. Нелегко ей далась эта история.
Лиза живо наклонилась и поцеловала меня в щеку и губы:
— А у тебя уже борода растет.
Я промолчал. Смотрел в окно. За окном рос старый-престарый кедр. Хорошо, что его при постройке больницы не спилили.
— Я расскажу тебе все новости, но сначала поешь. Ладно?
— Ладно, ты пока выйди.
После завтрака, когда я лежал уже умытый, причесанный дежурной нянюшкой, вошла Зинаида Владимировна, выспавшаяся, румяная с мороза, и весело улыбнулась мне:
— Сегодня мы молодцом? Дело пойдет на поправку. У тебя хорошие друзья, Коля. Ночи не спали возле тебя, по очереди дежурили. Дай-ка я тебя послушаю. Так, дыши глубже…
Я закашлялся, и снова пошла горлом кровь. Сконфуженная Зинаида Владимировна отстранила подбежавшую сестру и сама битый час отхаживала меня. Вечером пришел Марк и остался ночевать в палате. Ему, к моей великой радости, даже раскладушку поставили.
Когда ко мне забежала Зинаида Владимировна пощупать пульс, я благодарно поцеловал ее руку. На ее выпуклых голубых глазах выступили слезы. Она погладила меня по плечу.
— Рад Марку?
— Очень! Спасибо.
— Будет ночевать здесь с тобой пока. Лучше всех на тебя действует. Завтра, если тебе будет лучше, пущу Михаила Михайловича — давно к тебе рвется. Покойной ночи, ребята. Марк, я на тебя надеюсь!
— Марк, что с Цыганом? — спросил я, едва мы остались одни.