— Валенки мои! — бросился к нему Кешка. — Отдай!
— Катись, пока не заработал! — угрожающе сказал Верзила.
Кешка бросился к нему и, ухватившись за валенок, сорвал его с ноги.
— Мои валенки! — закричал он, прижимая их к груди. — Я сюда первый пришел.
Верзила поднялся с пола и пошел на Кешку.
— Убыо, — мрачно сказал он. — Положь валенки или сейчас убью…
Он вытащил из кармана ножик и раскрыл его.
— Убивай. Валенки не отдам.
— На что они тебе? — смягчился Верзила. — Ты в них утонешь.
Мальчишки облегченно захихикали.
— Валенки мои, — упрямо повторил Кешка.
Верзила вырвал сапоги у стоящего рядом пухлого мальчугана и сказал:
— Подавись своими валенками, я сапоги возьму. И, усевшись на пол, он стал примерять сапоги. Пухленький мальчуган захныкал.
— Не хнычь, Булочка, они тебе велики, — миролюбиво сказал Верзила.
Кешка, прижимая к груди валенки, оглядел помещение. Кроме сундука, в подвале ничего не было…
Верзила напялил сапоги, скомандовал своей компании: “Айда, ребята!” — и все так же стремительно, как появились, исчезли в люке наверху.
Кешка подставил к видневшейся под потолком железной двери лестницу, валявшуюся на полу, поднялся по ней и с трудом отодвинул щеколду. Половинка двери со скрипом открылась, и в подвал просунулось лицо Маркиза.
Маркиз оглядел подвал и усмехнулся.
— Где же наши ящики? А, Иннокентий?
— Нету. Вот только сундук.