— В большинстве случаев телеаппаратура и различные электронные аппараты не поддаются эффекту невидимости, — пояснил Конджер. — В XXI веке все трудней и трудней оставаться человеком-невидимкой.
— Ты занялся этим по своему желанию?
Конджер ощупывал раму портрета.
— Да, тогда мне это казалось куда забавней интеллектуальных занятий. Ты ведь знаешь, какое в девятнадцать лет представление о жизни. А потом я познакомился с Винсом Уортом.
— Он погиб, верно?
— Думаю, что да, — немного подумав, ответил Конджер.
— Ты не уверен, что Уорт мертв?
— Понимаешь… — Внутри витиеватой рамы что-то щелкнуло, потом заговорил звуковой ящик сзади холста.
— …думаю что излишне, Мак, — сказал записанный на пленку голос Джерри Тинга.
— Тебе бы теперь куда лучше жилось, не оспаривай ты вечно приказы, дубина, — ответил агент-верзила.
— И все же, Мак, ССА отвалили Дреме столько денег, чтоб он воскресил этого Энцерто. С тех пор еще не прошло и пяти месяцев. Теперь же они требуют снова отправить его на тот свет.
— Политика всегда отличалась неустойчивостью, култышка. Поэтому сейчас его нужно убрать с дороги.
— Мы бы сэкономили столько денег…
— Как только мы покончим с делами в этой колонии, мы получим приказ отправиться в Центральную Америку, в Урбанию, и прикончить там этого Энцерто, — сказал Верзила Мак. — Судя по всему, он снюхался с тамошней хунтой, что нам невыгодно.
— Мне-то что, Мак. Я только хотел…
— Пошли, оковалок, нам надо еще разок прочесать улицы. Вдруг появится этот наш невидимка и та длинная щепка.
— Не такая уж она и тощая, Мак. Даже по-своему смазливая, — возразил Тинг. — А как мы увидим этого…
Дверь в галерею открылась и закрылась. Наступила тишина. Отставив портрет в сторону, Конджер сказал:
— По-видимому, речь идет об Аво Энцерто, профессоре агрономии, который когда-то противостоял хунте. Я и не знал, что он жив.
— Почему все мужчины говорят, будто я тощая?