— Нравится? — поинтересовался культагрегат.
Анжелика сделала глоток синтетического мартини, который приготовил для нее громоздкий агрегат.
— Недурно, — кивнула она.
— Всего лишь недурно? Обычно мои мартини превосходны. А тут всего лишь…
Огромная машина издала металлическое бульканье и отключилась.
У дальней стены, где находился контрольный пункт, стоял Конджер, который только что отключил агрегат.
— Ты сказала, что хочешь со мной поговорить, — напомнил он темноволосой Анжелике.
Она сделала еще глоточек.
— Ты ревнуешь меня к нему, — сказала она, потирая указательным пальцем поверхность культагрегата. — Наверно, потому, что он напоминает тебе Линна Лиэрманна.
— У того волосы темней, — возразил Конджер. Он расхаживал по прозрачному полу, тяжело волоча ноги. — Ты все это время провела в Большом Лос-Анджелесе?
— Да, — кивнула Анжелика. — Но если тебя это так волнует, не с Линном Лиэрманном.
Конджер промолчал.
— После того как ты уехал в Фармц, я связалась с нашим агентом в Сент-Норберте, — пояснила девушка. — Он велел мне обратиться в Даллас.
— В Даллас?
— Прошлым летом СНБ отстроила там Заграничный Координационный Центр. Ты, вероятно, помнишь дебаты в конгрессе по поводу стоимости термического настила на стоянке транспорта. Короче, у СНБ есть сведения, что база Дремы, по всей вероятности основная, расположена где-то под Лос-Анджелесом. Я решила выяснить это сама, без посторонней помощи.
Конджер расхаживал взад-вперед по комнате, уставившись в темную поверхность океана, плескавшего свои волны под полом. Анжелика стояла не двигаясь в самом центре прозрачной комнаты.
— Знаешь, я так долго сочиняла тебе то письмо.
— Я так и подумал. Оно такое длинное — целых пять предложений.
— Что ж, возможно, я не имею права решать за тебя, — вздохнула девушка. — Но, услыхав в тот вечер, как набросился на тебя Джиэр, я решила, что не стану мешать твоей карьере.
— Карьере человека-невидимки.