— Да, — сказал Чирков. — Время такое, что все может случиться... Спасибо вам, Аленка. Вы молодец.
— Это не так трудно было сделать... Я... сделала с большой охотой. Мне очень хотелось помочь вам.
— Спасибо еще раз. Вы сегодня дежурите. До которого часа?
— До шести вечера.
— Хорошо. А на следующей неделе вы когда дежурите?
— Ночью.
— Будете свободны днем?
— Да. Но дежурить ночью плохо, потому что все равно днем хочется спать. И как-то получается, что не видишь ни дня, ни ночи. Вернешься утром, упадешь в постель. Проснешься только к обеду. Пока туда-сюда... Приведешь себя в порядок. И нужно вновь заступать. Лучше дежурить днем.
— Хорошо, — сказал Чирков. — Я это учту. А сейчас мы расстанемся. Я пойду к начальнику госпиталя. Должно же сохраниться личное дело Серафимы Андреевны Погожевой.
В отделе кадров Чиркову принесли потертую тощую папку, в которой лежали трудовые книжки, справки, заявления, видимо, части вольнонаемных сотрудников госпиталя.
— Сейчас найдем, — сказал седой лысоватый мужчина с нездоровым лицом пыльного цвета. Он был в гражданском костюме. И прихрамывал на левую ногу. — Так, что же мы имеем? — Мужчина перебирал документы: — Погожева... Погожева... Есть. Вот, пожалуйста. — Он протянул Чиркову донорскую Справку о сдаче крови Погожевой Серафимой Андреевной в городе Батуми: — И все.
— Не густо, — скептически заметил Чирков.
— Ее к нам прислали из Батуми. Документы, надо полагать, там.
— Как же вы... Взяли человека без документов, без проверки? — Голос у Чиркова строгий, словно черный цвет.
Однако кадровика не смутить. Старый он, чтобы смущаться.
— Людей, дорогой товарищ, не хватает. Все палаты переполнены. Раненые в коридорах лежат. Поднимись, взгляни. Железнодорожный вокзал, а не госпиталь.
— Все это не снимает вопрос о бдительности.
— Правильно... Однако мы под начальством ходим, — стоит на своем кадровик, точно лодка на приколе. — Начальство наше в Батуми. Они направили — они в ответе.
— Направление где?
— Найдем направление... в другом деле. Стало быть, по командировочной линии посмотрим.