— Я не проститутка! — покраснела Татьяна.
— Фу! Как вульгарно.
— А мне плевать! Убирайтесь к чертовой матери из моей квартиры! Я не испугалась вашей пушки!
— Спокойнее... Истерики разрушают нервную систему не меньше алкоголя. Отвечайте, вы догадывались, что Сизов — агент немецкой секретной службы?
— Какой службы? — не поняла Татьяна, но запальчивости теперь не было в ее голосе.
— Вам известно, что Сизову удалось завербовать вашего друга Роксана? Того самого Мишу, который через ваше посредство сплавляет излишки продуктов?
— Вы врете!
— Забудьте это слово. В разведке не врут. В разведке молчат или говорят правду. Я говорю правду только потому, чтобы вы поняли: я не могу выйти из этой комнаты, оставив вас живой.
— Уходите! — решительно сказала Татьяна. — Уходите! Я никому не скажу... Можете не волноваться.
— Спасибо, — поднялась Погожева. — Боюсь, что в отношении вас не смогу проявить такую милость.
Татьяна отступила на шаг, сказала убедительно:
— Я не нуждаюсь в ней, в вашей милости. Я выброшусь в окно. И закричу на всю улицу. Я не пойду на предательство!
— Предательство — тоже работа, — сухо заметила Погожева.
— Плохая работа!
— Запомните, девочка, плохой работы не бывает. Работа либо соответствует духовным запросам и умственным возможностям индивидуума, либо нет.
— В таком случае вы переоценили меня.
— Скромность человека украшает, агента оберегает.
— Я не агент! — процедила Татьяна. Страха не было в ее голосе, лишь злость, злость, злость...
— Не будем придираться к словам, — миролюбиво сказала Погожева. — И зря нервничать. Может, нам лучше разобраться в сути. Отвечайте на мои вопросы, только искренне. Вы способны на искренность?
— Да!