— Хорошо, — сказала Погожева. — Переверните страницу и напишите номера воинских частей, дислоцирующихся в гарнизоне.
— Я не знаю, — испуганно прошептала Татьяна.
— Плохо, — укоризненно заметила Погожева. — Плохо в первый же день врать, своему коллеге. На библиотечных карточках вы указываете номера воинских частей. Кстати, не забудьте написать фамилии и воинские звания известных вам офицеров.
У Татьяны было такое чувство, будто она летит в пропасть. Но еще долго-долго не будет дна с его острыми скалами, а только страх, незнакомый и липкий.
Столбик номерных знаков воинских частей получился совсем коротким. Список офицеров — чуть больше.
— Мало, — сказала Погожева.
— Больше не помню.
— Верю. Даю день сроку. За это время составьте мне полные списки по картотеке.
Татьяна ничего не ответила.
— Переверните еще страницу, — продолжала Погожева. — Пишите: «Расписка». С новой строки: «Я, Дорофеева Татьяна Ивановна, получила от сотрудника германской разведки за переданную мной информацию военного характера аванс в сумме десять тысяч рублей». Прописью. Так. Число. Подпись.
Погожева взяла одну из трех пачек, подвинула к Татьяне.
— Десять тысяч в сторублевых купюрах. Считайте.
Татьяна подняла пачку, повертела. Ответила:
— А что считать? Они же запечатаны.
— Спасибо за доверие, — усмехнулась Погожева. Она встала. Взяла тетрадку.
— Опустите пистолет, — попросила Татьяна.
— Не волнуйтесь. Теперь я не стану в вас стрелять. Но предупреждаю. Не делайте глупостей. Если меня арестуют, ваши расписки попадут в русскую контрразведку. Не думаю, что вы сможете убедить их в своей невиновности. Там работают непокладистые люди. Ясно?
— Ясно.
— Я попрошу вас, моя милая, обменяться со мной одеждой. Дайте мне свое пальто, платье...
Меньше чем через десять минут переодетая Погожева уже стояла в прихожей. Прощаясь, она сказала: