— Нету! Потонул.
— Сейчас же в машину! — сказал капитан-лейтенант. — Согревайтесь. Возьмите ром.
— Кажется… винты…
— Немедленно в машину! Пленного тоже. Переодеть.
Командир повернулся и пошел к рубке. Через минуту он появился на мостике.
Взревели машины, корму сразу затрясло. Моторы заглохли.
Пустошный, пропустив пленного, уже стоял в люке машинного отделения.
— И не жалейте рому! — крикнул командир. — Разотритесь хорошенько!
Боцман не ответил, захлопнув за собой люк. Опять высунулся:
— Юнга! Тащи-ка белье. Все из рундука-то выгреби.
Гошин пошел за мной в кубрик:
— Ну, как ты его! Вот это ударчик, это я понимаю — прием! Надо же… Как называется прием, а?
— Кетч.
— Надо же…
Я редко бывал в машинном. Пока добрался до Пустошного, раза три стукнулся в темноте. Почти все место занимали здесь тела двигателей, правого и левого, и отовсюду торчали какие-то вентили, трубы, приборы. За металлическими сетками светились два плафона, а под ногами, между решетками настила, видно было днище корабля.
Боцман в сухих ватных штанах, голый по пояс, сидел на этом настиле, прислонившись спиной к серебристому боку левого двигателя. В ногах — бочонок.
Напротив Пустошного пристроились на корточках два моториста в замасленных робах. Они оглянулись, когда я подходил, а третий… Переодели гада — я и подумал, что кто-то из наших!
Немец сидел рядом с боцманом, в ватных штанах и телогрейке, на голове шапка. Смотрел прямо перед собой, а глаза бегали.
— Рому налить? — спросил Пустошный.
Оба моториста улыбнулись мне.
ebooksa