— Лева, — сказал Медведев, — надо пойти с повинной. Сейчас же. Прямо отсюда.
Они оба замерли, не сводя глаз друг с друга. Был миг, когда Медведеву показалось, что Левка бросится на него, так напряглись его пальцы, сжимавшие пистолет, и налились кровью глаза. Медведев не шевельнулся.
— Что ты?.. — одними губами произнес Левка и не договорил.
Прошла минута.
— Чудак! — прохрипел Левка, отведя взгляд. — Я же могу одной рукой раздавить тебя.
— Тогда, два года назад, я нарочно тебя искал, Лева. Я поверил в тебя. Ты сам видишь. — Медведев говорил тихо, с силой.
Левка отвернулся и смотрел сквозь щель на поле подсолнухов, освещенных восходящим солнцем. Медведев слегка коснулся его руки:
— Лева, для того, чтобы все было в порядке, нужно сдать оружие.
Левка не пошевелился и долго молчал, не отрываясь от пожара подсолнухов, который разгорался все ярче и жарче. Сарай наполнился запахом земли, прелого сена и полыни. Рядом в хлеву протяжно, призывно замычала корова. Оранжевый пожар докатился до сарая, просочился в щели, завертел столбы золотой пыли, лизнул по щеке... Это была родина.
— Данька! — хрипло крикнул Лева и обернулся. Он был разъярен, глаза совсем превратились в щелочки. — Данька! — снова позвал он почти во весь голос, нетерпеливо и грозно.
Брат кинулся к нему.
— Спятил? Чего орешь? Ну?
Лева схватил его за борт пиджака, почти пригнул к земле.
— Гляди! — он швырнул наземь один за другим два пистолета. — Клади свои! Клади, Данька!
Со страхом глядя на брата, Данька выложил оружие. Тогда Лева выпрямился и уже спокойно обратился к одному из своих спутников:
— Не торопись, ваше благородие! Вместе пришли сюда, вместе дальше пойдем.
И бывший петлюровский офицер послушно отдал оружие.
Маленький смуглый паренек — когда-то личный кучер Махно — с готовностью протянул Марку свой пистолет. Слово Левы для него было законом.
Левка оглядел свою обезоруженную армию, потом обернулся к Медведеву.
— Пошли, что ли... чекист!