— Не могу, — еле слышно прошептал Лямин, — я не могу... слово рево... революционера...
— Не смейте! — стукнув ладонью по столу и покраснев, вскричал Дзержинский. — Не смейте пачкать слово «революция»! Вы продали ее трижды. Вы и эсер Черепанов в одном гнездышке с Деникиным, с Юденичем, с Гурко, с кадетами. Вы убиваете из-за угла лучших сыновей революции. Вы стали наемными грабителями и убийцами. И вы смеете произносить это священное слово!
Лямин молчал.
Дзержинский остановился перед ним.
— То, что вы мне сейчас скажете, не изменит вашей судьбы. Я лично буду настаивать на самом строгом приговоре. Но вы хоть на йоту искупите свою вину перед революцией. — И, помолчав, снова, с силой: — Где склад взрывчатки? Где явка? Где конспиративная квартира?
Не шевельнувшись, Лямин сказал неожиданно будничным тоном:
— По Казанской дороге. В Красково. Там все.
Съежившись, уставясь в одну точку, он скороговоркой рассказывал о том, как под Брянском на хуторе у Малалеева прятали оружие и взрывчатку, как везли их в Москву, как на даче в Красково делали бомбы, там же писали и печатали антисоветские листки. Бросили бомбу в зал заседаний в Леонтьевском переулке — рассчитывали, что там Ленин.
Лямин говорил долго, больше часа, назвал много имен. Одного только имени он не упомянул ни разу. Когда он кончил, Митя попросил разрешения задать вопрос:
— Где Петр?
Лямин помедлил, глухо сказал:
— С нами. На даче. В Красково.
Когда его увели, Дзержинский некоторое время молча, задумавшись, сидел за столом, подперев рукой голову. Потом устало поглядел на Медведевых.
— Мы пока больше болтаем о красном терроре. А белый террор действует вовсю. — Глаза его осветились гневом, он опустил руку на стол, сжал кулак. — Все отребье объединилось. Создали где-то в Москве центр, готовят восстание. Ждут Деникина... — Он не смог спокойно усидеть за столом, неукротимая сила вскинула, толкнула снова шагать по комнате. Задержавшись перед Александром, сказал: — Ищите связь с Пилсудским. В Польше идет скрытая мобилизация. Наступление Деникина, нажим Юденича, восстание внутри, убийства большевиков, подготовка в Польше — единый план. Они быстро нашли связи. И Брянск — перекресток всех путей. Очень удобный пункт. Где-то там сидит связной. Есть данные. Поищите!
— Будет сделано, Феликс Эдмундович! — ответил Александр и встал.
Дзержинский протянул руку.
— Спасибо. Этот долго упирался. Увидел вас, понял, что разоблачен.
В коридоре Митя остановил брата.
— Шура, я должен участвовать в операции в Красково.
Александр кивнул.