— Да нет, не переселился. Просто приехал погостить. Отдохнуть, подлечиться. Врачи прописали ему воды. А наши источники известны.
Танев-брат говорил спокойно, с убежденностью человека, который лжет не впервые. Он был невысокого роста, крепко сбит, как старый, но еще крепкий шкаф. Лицо было красным от жизни, близкой к природе, и алкоголя. Глаза серые, невыразительные.
— С тех пор как брат поселился у вас, он все время находился здесь? — спросил я, попыхивая сигаретой.
— Вы случайно не из милиции? — поинтересовался, в свою очередь, хозяин, хотя сразу понял, что это именно так.
Я без лишних разговоров показал ему удостоверение и ждал ответа. Черные глаза с пожелтевшим от алкоголя белком глядели на меня спокойно и нагло.
— Ну, — говорю. — слишком долго придумываете ответ.
— А-а, это вы о брате? — догадался Танев, будто до сих пор мы говорили о созвездии Ориона. — Он уехал, и получаса не прошло.
— Это я слышал. А раньше уезжал куда-нибудь?
— Вы о том, ездил ли раньше? Никуда не ездил. Все время здесь торчал.
— Все время? Ты смотри! Три месяца сидели друг против друга и играли в гляделки?
Темные запавшие глаза смотрели на меня как на пустое место.
— И последние дни тоже был здесь, правда?
— Здесь. Куда ему ходить. Нам вдвоем весело. Гуляем…
— И вчера после обеда тоже был здесь, да?
Танев умолк, но во взгляде его не было и тени смущения. Он просто еще не решил, что сказать о вчерашнем вечере. Не получил небось подходящих инструкций.
— И вчера, кажется, был где-то поблизости.
— Насколько широко для вас это понятие — «поблизости»? Охватывает ли оно столицу или сюда входят только Люлин и Витоша?
— Не знаю, ходил он на Витошу или нет. Был здесь, поблизости.
— Браво, — говорю. — А в четверг?
Он, как видно, с самого начала ждал вопроса о четверге. Я его не удивил.