Пустенье

Чудь пришла… Движение сзади, уворот, и легкий меч пробивает горло атакующему ургу. Обратное движение меча, и окровавленный клинок врезается в грудь еще одному чудцу.

– Андор, они пробились в Огнеяр! Скачи… – короткая стрела обрывает фразу, и молодой воин падает навзничь, судорожно сжимая рукой темное оперение торчащего в районе груди древка.

Огнеяр… Там ведуны… там Световик… там крестовый Оберег…

– Акшун! – конь издает протяжное ржание. Нужно пробиться к нему, скорее… Удар, удар… Меч в руках словно живой – сам наносит удары, выискивая уязвимые места на телах врагов. Урги дрогнули, но не побежали. А значит, нужно прорубать себе путь сквозь их плотные ряды. Меч подрезает сухожилие на ноге огромного урга, занесшего над головой изогнутый топор. Удар рукояткой разбивает его голову. Кровь и хрипы. Вперед,

скорее…

– Акшун!!

Вот он, черный, вороной конь, бока которого перемазаны в крови –обломок стрелы торчит из бедра, а это значит, скакать на нем нельзя.

Воин гладит коня одной рукой, пытаясь успокоить раненое животное.

– Огнеяр горит!!! – истошный голос потонул в лязге сшибающихся

мечей. Над Скитом действительно поднимался столб дыма, а это значило, что урги уже там. Свист трех стрел прозвучал как один звук. Две из них вошли во вздымающийся и опадающий бок коня, третья пробила кожаную робу воина и вошла ему в спину. Его бросило на коня, и они оба завалились на землю.

– Волковника убили…

Превозмогая боль, воин дотянулся до древка стрелы и обломил его у самого основания. Затем поднялся на одно колено, опираясь на меч. Прямо перед ним стоял ург. Их глаза встретились на мгновение. Ург оскалился лился и стремительным движением воткнул свое копье воину в правую руку, сжимавшую меч, пробив ее насквозь. В это же самое мгновение левая рука поверженного воина взметнулась вверх, и в горло чудцу вонзился тонкий короткий клинок метательного ножа. Ург зашипел что-то на незнакомом языке жалобно и обреченно и, сев на колени, упал навзничь. Тот, кого назвали Волковником, медленно поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам. Урги заполонили все пространство внутри Скита. Никто и не предполагал, что их может быть так много. Еще одна стрела прилетела откуда-то из смолянистого дыма, стелющегося по двору, и ударила в грудь. Воин застонал, удержавшись на ногах. Но вслед за этой стрелой прилетела вторая. Мир вокруг закружился и погрузился во тьму…

Максим открыл глаза и понял, что уже давно была ночь. В окнах дома горел свет, и это значило, что Данилыч не спал. Через несколько секунд на веранду вышел и сам хозяин жилища, словно почувствовавший «возвращение» Коврова, который медленно встал, разминая затекшие от долгого сидения ноги.

– Данилыч, что такое Огнеяр?

Старик молча махнул ему рукой, приглашая в дом. *** Барнаул На мощной бетонной балке, отгораживающей тонкую дорожку и сточный канал, по которому текла вонючая черная вода, сидела огромная крыса, глаза которой светились в темноте, словно две фосфоресцирующих точки.

– Это промежуточный переход, – Осьминог осветил фонарем грязные стены, – здесь раньше был один из водооттоков, по которым стекала в Бар-наулку дождевая вода. Уже двадцать лет здесь никого не было.

– А почему здесь так воняет? – Санаев сморщился и боязливо посмотрел на крысу, не проявляющую абсолютно никакого беспокойства при виде редких гостей.

– Речка-говнотечка, – радостно сообщил Осьминог, – некоторые сливные шлюзы забились грязью, и вода иногда скапливается в резервуарах, загнивая и плесневея. Понемногу она растекается по другим водооттокам и впадает в Барнаулку.

– А эти крысы людей не жрут? – осведомился сдавленным голосом Филатов, тоже не привыкший к подобным испарениям.

– Да на фига вы им нужны, у них здесь своего корма хватает, – буркнул Осьминог и медленно стал двигаться вперед, придерживаясь свободной рукой за скользкую стену.

П-с. Тихий хлопок слился с шумом воды, и зеленые глаза крысы исчезли в темноте, будто се смела с балки невидимая рука. Осьминог удивленно обернулся на Филатова.

– Ты что, сдурел?

– А что? Проверка экипировки, зачистка местности. А вдруг это крыса-мутант? Ты мимо, а она тебе, раз, на шею и в две секунды артерию сонную перегрызет.

– Ты что? – глаза диггера расширились и теперь смотрелись гротескно над шипящим респиратором. – Здесь нельзя стрелять! Тут же рикошетом может обратно мочкануть! Или газопровод какой-нибудь рядом заложен, и все… Знал бы, бляха-муха, вообще не стал бы с вами связываться!

– Да ладно. Ос, не кипятись. Ну не буду больше…

Диггер развернулся и, что-то бурча себе под нос, медленно двинулся дальше. Через десять метров они свернули в большой коридор, где можно было позволить себе выпрямиться во весь рост.