— Зрело рассуждаешь, — чуть приметно улыбнулся Андрей.
— Слушай, может ты и мою жизнь уже нарисовал? — подозрительно спросил Мишка,
— Не ершись, мой дорогой товарищ, не лезь, извини, сам знаешь куда...
— ...в пузырек?..
— ...в бутыль о напитком под поэтическим наименованием «убей меня»...
— ...то бишь «солнцедаром»?
— Ага. Так вот не кидайся собою, Миша. То, что ты рассказал сейчас, очень серьезно. Вот представь себе: человек подошел к перекрестку: налево пойдешь... направо... Это у каждого бывает когда-нибудь в жизни. У одного раньше, у другого позже. У тебя труднее, чем у других. Сам знаешь почему. Вышел ты из дома: направо пойдешь — стометровка, налево двинешь — «Фрукты — овощи», прямо — «комок» на «пятаке». Сам свою жизнь так построил. Теперь ломай ее, чтоб только треск пошел. Хочешь?
— Один не смогу, — тихо ответил Мишка. — Да и брат, Геннадий, зашибет... Или кому-то из своих скажет, и все...
— Не такой уж он всесильный, твой брат по кличке Десятник.
— Знаешь? — удивился и испугался не на шутку Мишка.
— Не дрожи, Мишель, недаром же тебя Мушкетом именуют... Серьезные шаги требуют и сил и мужества. Тоня! — позвал неожиданно Андрей.
Тоня вошла, смеющаяся после разговора с Елкой.
— Ты, Андрей, только послушай, что подруга говорит...
— Потом, Тоня, — сказал Андрей. — Вот Миша интересуется, как его жизнь дальше сложится.
Тоня сразу стала серьезной, той Антониной Приваловой, которую встретил Андрей в комитете комсомола автозавода.
— Хорошо это, — одобрила. — Я хочу, чтобы подумал Миша вот над чем: не перейти ли ему к нам, на автозавод? Работа с хорошей перспективой у нас всегда найдется. Я, краем слышала, как он свою лавочку «Фрукты — овощи» разделывал... Порядок там, конечно, наведут, можно будет нормально трудиться, любой честный труд у нас почетен, и это не просто слова. Однако кажется мне, что Мише все-таки больше по душе техника. И Володя-испытатель, ты с ним, Миша, кажется подружился, тоже так считает.
— Серьезно? — с волнением спросил Мишка.
— У него глаз наметанный, в таких случаях ошибается редко.
Мишка поднялся, заходил по комнатенке — два ее угла оказались слишком близкими друг от друга, и ему пришлось снова сесть.
— Решаем? — требовательно спросила Привалова.