Зона риска

Они вошли в круг, вырванный у вечерней темноты светом фонаря.

— Посмотрите на меня, — потребовала Инна. — Посмотрите внимательно! Вы видите, какая я? Посмотрите на меня в профиль — не правда ли я похожа на тех женщин, которые увековечены на камеях? Вы сами сравнили меня с Мирей Матье. Кстати, не вы первый... Так что же вы хотите, чтобы я стала к конвейеру и восемь часов подряд завинчивала какую-нибудь гайку у бесконечного потока машин, на которых будут ездить другие? А если я хочу сама быть за рулем?

Инна стояла в освещенном круге, как на сцене. И она не торопилась уходить с нее, давая возможность всю себя рассмотреть. Когда девушка выговорилась, замолчала, Роман осторожно взял ее за руку, потянул в тень — на них оглядывались. И со стороны могло показаться, что идет бурное объяснение.

— Врежь ему, красотка, — посоветовал какой-то тип, проходивший мимо.

— Сначала я врежу вам, — угрожающе двинулся к нему Роман.

— Чеши дальше, малыш, и не спотыкайся, — доброжелательно посоветовала типу Инна. И неожиданно весело рассмеялась: — Ну, Роман, представляете, как это звучит: «Врежу вам»? Кто же употребляет в таких ситуациях «вы»?

Она вздохнула:

— Впрочем, оба мы, наверное, сейчас выглядим нелепо. Не понимаю, почему меня понесло в эти душевные дебри?

Роман уже успел заметить, как легко переходила она от раздражения к смеху, как хмурилась, как быстро меняется у нее настроение. А иногда походка у нее становилась быстрой и упругой, она как-то вся собиралась, будто готовилась к каким-то решительным действиям. Но через несколько минут снова шла ровно, без напряжения приноравливаясь к неспешным шагам своего спутника.

Если бы кто-нибудь ему сказал, что Инна забавляется, кокетничает, играет словами, он бы не поверил — кокетство представлялось чем-то совершенно иным, а здесь речь шла о вещах серьезных, о которых он и сам много думал в последнее время.

— Вот вы хотите быть за рулем, — возвратился он к прерванному разговору. — Ничего плохого в этом нет. Но достаточно ли темных глазок, пухлых губок? Может быть, есть более верные пути? Учиться, работать, добиваться успеха в жизни?

— Кто вам сказал, что это короткий путь? Должны пройти годы, прежде чем я чего-то добьюсь. Разве у ваших родителей нет таких знакомых: всю жизнь вкалывали, ворочали тяжести, к чему-то стремились, казалось им: вот еще немного надо подналечь, потом еще чуть-чуть — и будет положение, дача, машина? А годы уходили, укатывались куда-то в бездну, и когда все действительно приходило, было уже поздно: за руль машины садился сын, на дачу ездить не хотелось — ломала усталость, на работе подпирали более молодые и энергичные. Разве вы не знаете таких людей?

— Есть и такие, — согласился Роман. — Но я знаю и других, у которых есть машины и дачи, но они всегда были для них чем-то второстепенным. На первом месте у таких — дело, и они не понимают, как можно жить без дела. Машина что? Большая жестяная банка с мотором...

— Я замечала, что некрасивые девчонки себя утешают: не в красоте дело — была бы душа хорошая... Так и у вас — машины своей никогда не было, вот и считаете, что это просто жестянка...

— Далась вам эта машина, — досадливо махнул рукой Роман. — Ну, допустим, есть она у меня, что с того?

— В самом деле имеется мотор? — живо отреагировала Инна.

— «Жигули» отцовы, но я ими могу пользоваться по своему усмотрению.

— Вот как? Значит, у вас отец из этих — ну, героев труда, новаторов, рационализаторов, которые всегда в президиумах? Или из торговых деятелей?

— Из новаторов — это вы правильно. — Роману почему-то не хотелось говорить, кто у него отец. Его забавлял и раздражал этот разговор. С ребятами в ПТУ, с молодыми рабочими на заводе, среди которых у Романа было немало друзей, на такие темы как-то не приходилось говорить. Там был другой круг интересов, волновали совсем иные проблемы. Многие его товарищи были, что называется, одержимыми. Один увлекался ядерной физикой и свободно читал монографии, да такие, что не каждый студент мог осилить. Другой любил искусство и знал на память биографии всех знаменитостей, которые из фэзэушников стали народными артистами. Был парень, днем и ночью мечтавший о космосе, он всем рассказывал о том, что Юрий Алексеевич Гагарин тоже учился в ПТУ, а потом первым в мире увидел Землю из космических далей. У этого парня дома над столом висел большой портрет космонавта № 1, и он каждую весну 12 апреля мысленно докладывал Юрию Гагарину, что успел сделать за год. Были еще парни, решившие изготовить собственными силами малолитражку выше мировых стандартов. И, говорят, у них что-то получалось...

Словом, разные у Романа друзья-знакомые. Конечно, среди них попадались ребята, которые превыше всего ценили шмотки «Made in USA», жевательную резинку, всякие там сумочки-торбочки с броской надписью «Marlboro» или в этом роде. Но таких было немного, они жили какой-то своей жизнью, сразу после занятий исчезали из училища — их не интересовали ни спортивные секции, ни технические кружки. Да и парни в училище таких сторонились, смотрели на них как на больных непонятной болезнью.