Роману показалась нелепой мысль, что Инна может быть из «тех», очумевших от погони за модными тряпками, зарубежными дисками, и он с тревогой спросил:
— Неужели это и в самом деле предел желаний — собственные «Жигули»?
— Лучше «Волга»...
Инна сказала это вполне серьезно и сразу же заулыбалась, взяла Романа под руку.
— Роман, миленький, только не надо меня воспитывать. Я, конечно же, все понимаю правильно — и нравственные ценности предпочитаю всем иным. Просто у меня сегодня настроение такое — хочется поспорить. Ну не будьте же букой, улыбнитесь! Мне очень хорошо с вами, мне давно уже не было та-ак хорошо. Умеете вы улыбаться?
— Могу, — довольно угрюмо ответил Роман.
— Вот и прекрасно, очень мило с вашей стороны. И на сегодня хватит споров, мы уже почти пришли. Дальше не провожайте.
Они остановились у светофора, на перекрестке.
— Вот мы видимся уже в который раз, а вы все не разрешаете проводить до дома. Почему? — сказал грустно Роман.
— Что у вас за мода все время спрашивать «почему»? У других эта детская привычка проходит гораздо раньше.
Она подумала, что Роман может обидеться, ласково заглянула ему в глаза. У нее это очень красиво получалось: запрокидывала легко голову, чуть ближе подвигалась к своему спутнику, и тогда ее глаза были совсем рядом.
— Не надо, Роман, — попросила. — Если хотите, встретимся в воскресенье. Приезжайте на своих «Жигулях», покатаете меня. Выберемся за город, там, наверное, сейчас чудесно...
Инна протянула руку — ладошка мягкая:
— Пока...
В воскресенье он и Инна ездили за город, и было действительно чудесно. Инна не возвращалась больше теме «за рулем», а Роман не вспоминал этот странный разговор. Но и от расспросов о себе и своей семье уклонялся. Не потому, что чего-то опасался или не доверял Инне. Просто ему казалось нескромным хвастаться отцом, да и отец всегда советовал в рассказах о себе проявлять сдержанность.
— Пусть тебя принимают таким, какой ты есть, а не таким, каким хочешь казаться, — советовал профессор Жарков.
После загородной вылазки Инна разрешила все-таки подвезти ее до самого подъезда и не очень охотно дала телефон. Он записал для нее на клочке бумажки свой.
Они недолго постояли у машины. Роман видел, что девушке не по себе и она торопится уйти.
— Что с вами? — не сдержался, спросил. Странно, но его интересовало теперь в Инне все, и ему казалось, что у него появилось право на любые вопросы.
— Ничего, — не очень приветливо пробормотала Инна. И сказала совсем непонятное: — Надо что-то решать...