— Ой, ну что вы, Виктория Леонидовна!
— А чего? — шутила пожилая медсестра. — Я мужиков знаю, вот тебя увидел, и ему снова жить захотелось. Правду я говорю?
— Правду, — сказал Андрей.
— А теперь лежи и молчи. Пожалуй, Аня, надо ему ввести...
Андрей услышал мудреное название лекарства, потом понял, что ему сделали укол, через несколько минут веки стали тяжелеть и глаза закрылись сами собой. Он спал глубоко, долго, и ничто не мешало его сну.
Виктория Леонидовна оказалась права: через несколько дней Андрей уже мог разговаривать. С огромным удовольствием он повернул голову и увидел окно, а за ним чистое небо, по которому плыли, сталкиваясь друг с другом, легкие, похожие на паруса бригантин облака.
— Хорошо, когда небо синее.
Андрей это сказал самому себе.
Откуда-то из глубин памяти выплыли слова Ани о том, что надо потянуть за шнурок и тогда она придет. Андрей легко его нащупал, он был расположен так, что руку почти не пришлось сгибать.
Впервые боли не было. Мысль работала четко и ясно. «Сейчас я потяну за этот шнурок, и придет Аня», — подумал Андрей.
И вскоре он услышал: открылась дверь, мягкие легкие шаги по паркету — скрипнули досочки.
— Добрый день, Андрей Павлович, — сказала Аня. — Как вы себя чувствуете? У вас, я вижу, большой прогресс.
— Все хорошо, Аня. — Андрей еще с трудом подбирал слова, какие-то из них забылись, другие произносились глухо и невнятно. Он попросил: — Сядьте, пожалуйста, со мной рядом. Мне теперь можно с вами разговаривать?
— Немножко можно.
— Я в больнице, это я давно понял... Еще когда первый раз очнулся... Но почему я здесь?
— Вам объяснят.
— Меня доставила «Скорая»?
— Да.
— Откуда?
— Потерпите, вам все скажет врач, Людмила Григорьевна.