Роман в недоумении уставился на телефон. Трубку он все еще держал в руке.
— Что, съел? — ехидно спросила Лина. Она, конечно, прислушивалась к разговору, делая вид, что убирает комнату.
— Не лезь не в свои дела, — строго сказал Роман. Он помрачнел, не зная, как объяснить непонятное поведение Инны. Она не могла его не узнать. Сама ведь просила звонить почаще...
Лина дотошно допрашивала:
— Что она тебе сказала?
— Почему это тебя интересует? — рассердился окончательно Роман.
— Хочу перенять опыт, как отшивать слишком назойливых кавалеров.
— Отстань, — попросил Роман. — И без тебя тошно.
— Все-таки она тебе что-то тако-о-е сказала! — Лина никак не могла успокоиться.
Метелка в ее руке энергично летала по книжным полкам — когда Лина убирала в квартире, пыль везде стояла столбом.
Вообще-то у Романа хорошие отношения с сестрой. Лина младше его на два года, и он считал, что должен заниматься ее воспитанием. Об этом просил и отец, когда уезжал с мамой за рубеж: «Ты, Роман, уже взрослый. Прямо скажи, можем ли мы спокойно оставить вас вдвоем на целый год?»
Роман знал, что родители готовятся к длительной командировке. И вопрос отца не застал его врасплох. Он давно уже все продумал, взвесил.
— Конечно, — твердо сказал. И солидно добавил; — Тебе не стоит отказываться от интересной работы.
Отец, видно, и не ожидал другого ответа. О такой командировке он мечтал давно и, конечно, очень хотел поехать в эту африканскую страну вместе с мамой.
Жарков-старший вошел в науку, как он сам говорил, через Сибирь и Дальний Восток. Он мало походил на ученого, какими их изображают в кинофильмах. Внешне неуклюжий, неповоротливый, сохранивший привычки и внешний вид колхозного механизатора (он и в самом деле был в юности трактористом), Иван Жарков исходил в экспедициях огромные пространства на восток от Урала. Практика дала материал для фундаментальных исследований. Свою кандидатскую диссертацию Жарков-старший писал на привалах, у костров, в промежутках между экспедициями. Иван Петрович стал доктором геологических наук и профессором в тридцать с небольшим. На его открытия ссылались в своих трудах многие ученые, крупнейшие университеты мира считали за честь пригласить профессора Жаркова для чтения лекций.
Марья Романовна познакомилась с Жарковым во время одной из его экспедиций. Жарков набрел тогда со своей партией на затерянное, укрытое тайгой сибирское село. Он простудился, свалился с воспалением легких. Пришлось оставить его в таежном селе на несколько дней. Экспедиция ушла дальше, время терять было никак нельзя, наступала зима. Местная фельдшерица Маша оказалась прилежной сиделкой. Несколько ночей она не отходила от метавшегося в бреду Жаркова.
Иногда Жарков, очнувшись, в испуге спрашивал:
— Вы здесь?
Ему все казалось, как вспоминал он потом, что, если Маша хоть на минутку оставит его, он из болезни не выкарабкается.
Через неделю Жарков встал на ноги и, опираясь на плечо Маши, вышел на резное крылечко, Был осенний вечер, выцветшее за лето солнце тусклым пятаком катилось за пики сосен. Порывистый ветер гнал по земле жухлый лист. Деревенька была маленькой и безлюдной, и не верилось, что где-то есть большие города на обжитой, приветливой земле. Иван Жарков всегда был своим человеком в тайге, он лишь посмеивался, когда слушал рассказы бывалых товарищей о том, как иногда в дальних экспедициях одиночество и тоска берут верх над человеком, и тогда сжимается сердце, небо опускается на землю, неясная опасность вытягивает нервы в струны так, что они звенят.
ebooksa