Игорь лег на спину и стал колотить по верху щели. Он морщился; и было похоже, что он смеется, — зубы ярко белели среди густой черной щетины. Молоток соскальзывал, чиркал по камню.
Он сел. Волосы и лицо были запорошены известняковой пылью, на висках слой пыли был изрезан потеками пота.
— Нужно дойти. Обязательно! До конца. Столько сделано, нельзя не кончить.
Алик взял молоток и, зажмурившись, стал бить. Молоток стучал, как по железу.
Так они работали около часа, часто сменяясь; и когда Алик брал толстую отполировавшуюся ручку молотка, она была еще теплой и влажной от руки Игоря. Потом удары стали глухими, хлопающими, и Алик увидел, что сверху отстала толстая плита. Когда она обвалилась, в щель можно было пролезть не раздеваясь.
За щелью блеснула вода. Надели гидрокостюмы. Снова пошла «клоака».
Свод уходил в воду. Игорь, пригнувшись, светил вперед. Вода в луче фонаря дымчато переливалась, как освещенный солнцем керосин.
— Идет, — сказал Игорь. — Сифон метра два, а дальше воздух.
Он вынул из-за пазухи две плитки шоколада и протянул одну Алику.
— В пятьдесят восьмом делали на Кавказе «двойку» и плутанули. Всегда теперь беру шоколад.
— Ты, я вижу, заядлый турист.
— Авантюрист. — Он обдирал фольгу с давленой, мягкой плитки. — Туризм — хорошая вещь, Алик. Одно дело — друзья, с которыми ходишь в кино, и другое — вместе нести груз, вместе делать жилье и еду, пережидать дожди. И приучаешься думать о других: Гришка кашляет, нельзя класть его с краю, Ленка любит сгущенку, надо дать ей двойную порцию.
Он доел шоколад и помыл руки.
— Достань, пожалуйста, веревку.
Онемевшими руками Алик стал развязывать рюкзак. Он был в воде, и Алик развязывал на ощупь.
— Я нырну первым, — сказал Игорь. — А потом ты, по веревке.
Все это казалось Алику какой-то дикой игрой, в которую он тем не менее стал играть добровольно и правила которой обязан поэтому выполнять.
— Теперь так. — Игорь обвязывал конец веревки вокруг пояса. — Когда донырну до воздуха, дерну веревку. Один раз. У водолазов это означает — все в порядке. А если не дерну и не вернусь, ну, так около минуты, — чем черт не шутит! — тогда вытягивай.
Алик как будто вдруг очнулся. Гладкий, блестящий свод, уходящий в черную воду, на которой качаются красные комки шоколадной обертки и яркие комки фольги.
— Боюсь, что я не смогу. Здорово измотался. С непривычки.
ebooksa