За выстрелом он не увидел чайки, но знал, что попал. Ковыляя, он добежал до птицы, разорвал ее на две половины, стал есть теплое, пахнущее рыбой костлявое мясо.
Ночью Андрюшка почувствовал сильный озноб. Он спрятал голову в вещевой мешок и задыхался там. Лицо покрылось испариной, а ноги и тело тряслись, как пневматический молоток.
«Нет, не дойду», — решил он.
Солдат воевал с вьюгой и холодом, как на войне. И он имел право умереть... Если когда-нибудь его найдут, домой должны сообщить... «Пал смертью храбрых», не найдут — «Пропал без вести». Но теперь и это уже не беспокоило его. Он боролся, как мог. Больше сил нет.
Андрюшка сорвал с головы мешок. С высоты глядели звезды — Лебеди, Орионы, Медведицы, Раки, Гончие Псы... Глядели спокойно, не мигая, — какое им дело до одинокого умирающего солдата!
Андрюшке, захотелось напоследок тепла. Пошарив рукой, он нашел приклад, трясущимися руками достал нож. Но сталь не могла одолеть дерева. «Наша, архангельская береза, — с гордостью подумал Андрюшка, потому что это его лесозавод делал приклады из березовых комлей. Наконец, изловчившись, ему удалось снять маленькую стружку. Бережно он положил ее на полу шинели и стал добывать другую. Третья и четвертая дались полегче.
Под кучку щепок он подложил папиросных бумажек, сверху вылил масло из ружейной масленки, достал зажигалку. Слабый огонек лизнул бумагу, голубой струйкой побежало пламя, и занялся костерок прямо у самых ног на шинели. Андрюшка положил на огонь почерневшие от мороза руки, почувствовал тепло. Торопливо зашевелил пальцами, тепло побежало дальше по рукам, проникло к груди. А раз живому дали тепло, кто захочет умирать!
Костерок разгорелся и заслонил мертвые звезды. Андрюшка наклонился к огню липом. Под пламя попал пушок на бороде, тихонько защелкал.
— Эх ты, чудо-юдо! — прошептал Андрюшка и улыбнулся огню.
Он теперь не был одиноким, к нему будто пришел друг и, согрев, сказал: «Ты дойдешь».
Андрюшка не заметил, как утро погасило звезды. Он неотрывно смотрел на угасающие один за одним угольки. Они опускались через прожженное сукно шинели на лед и, в последний раз вспыхивая, гасли навсегда. И только когда умер последний огонек, Андрюшка увидел горящую надо льдами зарю. Быстро светало, и вместе с рассветом донесся до него то удаляющийся, то приближающийся гул.
Бётгер никак не мог найти солдата. Он сверял свой курс с направлением, по которому должен двигаться русский, иногда ему казалось, что он заметил следы, но скоро они обрывались, и, пролетев несколько дальше, Бётгер менял курс, искал русского в другом месте.
Сверху ему хорошо был виден берег, и Бётгер опасался, как бы русские не увидели «мессершмитт» и не послали истребителя. Чуть в стороне он заметил темные точки, пошел на них, но точки исчезли в полыньях. «Тюлени», — раздосадованно подумал Бётгер.
Он решил пройти старым курсом еще раз и повернуть домой, если не найдет русского. «Могла же его занести пурга».
И тут он заметил длинную синюю тень, падающую от идущего солдата.
— Вот ты где, дьяволенок! — Бётгеру захотелось крикнуть, чтобы этот русский сейчас услышал его.
Он начал набирать высоту и привычно целиться. Далекая черная точка не распласталась на льду, а только остановилась, оборвав за собой цепочку следов.
Палец нажал гашетку всех трех пулеметов. Истребитель не задрожал, словно помчался по кочкам. Пули опять ушли в сторону.
Тогда Бётгер улетел далеко вперед и прижал машину к самому льду. В прицеле русский оказался ниже скрещенных линий. Для проверки Бётгер дал очередь из моторного пулемета. А чуть опустить нос, значит врезаться в лед.
— Эй ты, русский, я должен тебя убить! — закричал Бётгер.
ebooksa