Уйдя на второй круг, он выполнил сложнейшей для пилота маневр, быстро перевернув машину вверх шасси.
Немногие из асов рисковали делать это в бреющем полете. Но Бётгер надеялся, что пулеметы со стволами, поднятыми чуть выше истинного направления полета, срежут на этот раз русского.
Солдат попал в сетку прицела. Газ выжат до отказа, бешено мчатся под фонарем лед и сугробы. Огонь! Ручку от себя. Переворот. Быстрей в небо!
В глазах мечутся красные круги. Торопливо бьется сердце, проталкивая сгусток остановившейся крови. Ручку в сторону, нога давит педаль. Ледяное поле переворачивается набок. И на нем стоит солдат.
«Это невероятно! Больше я не могу!» Очки сильно запотели, Бётгер зло срывает их, смахивает пот.
Пулеметы дают большой разнос. Они перегрелись. Нужно набраться терпения. Но ждать нельзя. Бензина от Норфолка до этого русского хватает в обрез. И снова Бётгер бросает «мсссершмитт» в пике.
— Опять? — Андрюшка выстрелил, не целясь, влет, как стреляют в утку.
Отдача швырнула его назад. Он подумал, что оторвало руку. Цевье винтовки с обструганным прикладом переломилось.
«Зз-ю, зз-ю!» — тяжелые пули стучали по льду.
— Дойду! Слышишь, дойду! — закричал Андрюшка и двинулся вперед, уже не дожидаясь новой атаки.
На обратном пути Бётгер заметил по манометру, что давление масла падает. Сокращая путь, он прижался к берегу. Через полчаса затрясло мотор. Он не знал, что единственная пуля русского попала в маслорадиатор и разорвала слабую сетку трубопроводов.
Еще через несколько минут мотор заклинило. Машина качнулась с крыла на крыло и стала падать. Внизу по берегу тянулся лес. Сбросив фонарь, Бётгер выбрался на сиденье и оттолкнулся, увлекаемый потоком назад.
Он выдернул кольцо над самой землей и только тогда заметил бегущих к нему людей. Спустившись, Бётгер некоторое время лежал, прислушиваясь к непонятным крикам русских. Потом вытащил парабеллум, но стрелять побоялся, вскочил и, припадая на ушибленную ногу, побежал по ледяному припаю.
Это был бессмысленный бег потерявшего волю человека. Неожиданно Бётгер поскользнулся и с лета грохнулся затылком об лед. Когда к нему подбежали, он уже был мертв.
Ю.ПЕРОВ
«ТЕНЬ»
Пашка знал, что после шторма хорошо берет кефаль. Он проснулся в пять часов утра, увидел спокойное морс и стал собирать спиннинг.
Шлюпка стояла под брезентом в нескольких шагах от моря. Пашка поставил ее на попа, подлез под нее. Банка гребца пришлась как раз на плечи. Утопая в прохладном после штормовой ночи песке, Пашка зашагал к морю со шлюпкой на плечах. Потом сходил за веслами, спиннингом и одеждой. Его голой спины коснулись первые лучи солнца: оно вставало из-за вишневых деревьев на территории лагеря и еще не грело. Пашка почувствовал скорее прикосновение света, чем тепла. Он стоял и смотрел на море.
Море отдыхало. Плети глубинных водорослей, расплющенные медузы, мелкие ракушки и древесная щепа усеяли широкую полосу утрамбованного волнами сырого песка.
Пашка постоял еще минуту. Потом вошел в воду и повел шлюпку в море, толкая пород собой. Двигался не спеша, обдумывая, у какой вехи лучше привязаться. Когда вода дошла ему до пояса, по днищу что-то ударило и заскрежетало. «Коряга, — решил Пашка, замедляя движение, — а может, камень штормом прикатило». Он чуть отвел шлюпку и склонился над водой.
ebooksa