Может быть, и наши сигналы уловят станции прослушивания? Акустическая система рассчитана только на переговоры из-под воды с близким кораблем, ее сигналы недостаточно сильны. Но по звуковому каналу они могут уйти дальше...
— Попробуем, — сказал я.
Базанов перевел взгляд на Михаила. Тот молча кивнул.
Базанов подошел к пульту, положил исцарапанные руки на штурвал...
Чего он медлит? Трусит? Базанов?!
— В чем дело, командир?
Он молча повел плечами, словно сбрасывая с них какую-то тяжесть, и начал медленно поворачивать штурвал.
«17.45. Снова поднялись на поверхность. Координаты неизвестны. Небо по-прежнему затянуто облаками. Волнение: накат два-три балла...»
Трудный нынче выдался денек.
Трижды мы уходили на глубину. Каждый раз Константин Игоревич через равные промежутки времени сообщал по гидроакустическому телефону о нашем положении. Но услышал ли кто-нибудь нас на берегу, до которого сотни миль? Это был поистине глас вопиющего в океанской пустыне...
И ведь важно, чтобы нас услышало не менее двух береговых станций, иначе они не смогут запеленговать наше местонахождение. Шансов на это не так уж много...
Кончался запас воздуха, и нам приходилось снова всплывать, чтобы его пополнить. А океан расходился все грознее и грознее.
Швыряло волнами наш батискаф безбожно. Базанов и Михаил еще как-то держались, а я совсем укачался. Забыв обо всех опасностях, я каждый раз с нетерпением ждал, когда же снова можно будет хоть ненадолго погрузиться в такой спокойный и тихий мир глубин.
А Михаил все брал пробы планктона и рассматривал их при свете лампы.
— Ну, что еще веселенького нас ожидает? — не удержался я.
— Пока планктон держится примерно на одном уровне. Если моя гипотеза правильна, в ближайшее время нового землетрясения в нашем районе не предвидится.
— Ты так уверенно это заявляешь, будто твоя так называемая гипотеза уже давно стала общепризнанной теорией.
— А почему бы и нет? — поспешил вступиться Базанов. — Ведь, кажется, доказано, что многие животные заранее чувствуют грозящее землетрясение?
— Есть некоторые наблюдения, но, конечно, еще недостаточно проверенные, — ответил Михаил. — Понятно, в разгар землетрясения бывает не до наблюдений, а потом, задним числом, можно и присочинить детали. Но говорят, будто за несколько часов до трагического землетрясения в Югославии, когда в 1963 году был дотла разрушен Скопле, очень беспокойно себя вели многие обитатели городского зоосада. В полночь — это за пять часов до начала землетрясения — почему-то громко завыла гиена. Потом стали метаться в своих клетках тигры и лев. Внезапно тревожно затрубил слон, напугав сторожей. Но никто не понял его сигнала... Между тем животные предчувствуют даже извержения. При извержении вулкана на острове Мартиника за полминуты оказался стерт с лица земли город Сен-Пьер. В его развалинах потом раскопали тела тридцати с лишним тысяч погибших людей и всего один-единственный труп зазевавшейся кошки: все остальные животные успели заблаговременно покинуть обреченный город. Первыми, кажется, покинули остров птицы. Почти за месяц до катастрофы начался массовый «исход» змей и других пресмыкающихся. Это и не удивительно, именно они отличаются повышенной чувствительностью, как показывают новейшие исследования в области биологии, вернее, бионики.
Базанов отозвался:
ebooksa