Магелланово Облако

22
18
20
22
24
26
28
30

– Может быть, нехорошо так развлекаться?

– Хорошо или нет, не знаю, но, по-моему, немного рискованно, – заметил Сонгграм. Майя покраснела.

– Обманщики! – топнула она ногой. – Делали вид, что вам очень нравится.

Она пошла вперед. Все направились за ней. Я продолжал смотреть на Анну. Нильс что-то оживленно говорил ей, а она слушала, как умела слушать только она одна: глазами, улыбкой… Я направился было к ним, но тут же остановился, не знаю почему, и вышел на террасу. Беспредельная поверхность воды однообразно, размеренно двигалась: океан, казалось, дышал. На балюстраде, о которую я оперся, лежал стебель тростника. На его полураскрывшихся листьях, как в полусогнутой ладони, притаилась капля воды. Я увидел в ней свое лицо. Вдруг миниатюрное изображение покрылось тенью. Я поднял голову: рядом со мной стояла Калларла.

– Что ты там увидел, доктор?

– Год тому назад я был у тебя; за окнами шел дождь. Но ты, наверное, этого не помнишь.

– Помню. Смотри, какая голубизна в этой капле! Такие же сбегали тогда по карнизу. Почему ты подумал об этом?

– Не знаю. В этой капле могут плавать тысячи амеб, правда?

– Могут.

– Эта голубизна, отраженная в капле воды, представляет для них границу, за которую они не могут проникнуть. Границу мира. Небо.

В темных глазах Калларлы появилась искорка интереса.

– Продолжай, – сказала она.

– Тысячи поколений людей не знали того, что можно пробить небо и выйти за его пределы, как амеба, которая выплывает за пределы своей капли.

– Это может быть страшным… для амебы, – прошептала она.

– Как хорошо ты это понимаешь!

Она беззвучно засмеялась.

– Я кое-что знаю об амебах. А в том, что ты сказал, есть доля истины: ведь мы находимся в небе!

– Нет,– покачал я головой,– мы не в небе.Небо кончается там, где кончаются белые тучи, голубой воздух Земли. Мы в пространстве.

Женские глаза, сиявшие рядом с моим лицом, потемнели.

– Разве это плохо?