Николай узнал голос старушки.
— Откройте, Адель Юльевна! Это я — Николай!
Старуха медленно открыла дверь, пропуская партизан в дом.
— Не узнаете? — спросил Алексеев, улыбаясь.
— Вот тебе на! — воскликнула она. — Николай! Сказал, что пойдет в Минск, а явился вон откуда!
— Партизаню, Адель Юльевна!
Старуха подвела Алексеева к лампе, с гордостью оглядела его:
— Ну здравствуй, здравствуй, герой мой! Вон ты какой, не узнать. Наверное, командиром уже?
— Да, мамаша, Николай — наш командир, — ответил за Николая Василий Назаров.
— Не зря я тебя выходила, не зря! Бог вам в помощь, дорогие мои!
— А вы-то как живете, Адель Юльевна?
— Какая моя жизнь! Вот не подвел ты меня, уже и радость.
— А мы за ребятами пришли. Как они тут?
— За ребятами?.. Эх, Николай, что же так поздно-то? Ушли они. Вчера. Очень волновались за тебя, думали, что погиб. Переживали очень. Они в сторону Слуцка подались.
— Вот беда-то!.. — с горечью сказал Николай. — Ушли! Опоздали мы. Вот беда-то! Не мог я раньше прийти, никак не мог…
Николай нервно заходил по хате.
— Не расстраивайся, сынок, — стала успокаивать его старушка. — На войне всякое бывает. Даст бог встретитесь еще на партизанской тропке.
На улице раздался выстрел. В хату вбежал партизан.
— Товарищ командир! К деревне подъезжают грузовики с гитлеровцами!
— Будем отходить. Всех давай во двор, отсюда огородами пойдем, — скомандовал Николай. Потом, обратившись к старушке, сказал: — Спасибо, Адель Юльевна, за все, что вы для меня сделали. Берегите себя!