— Буду демонстрировать там свое присутствие, не прятаться, не устраивать засад и прочей детективной обстановки. Если повезет, — проникну в подземелье, что, конечно, маловероятно. Пещеры, указанные Арсентьевым, видимо, неглубоки, так как ни одна из них, как это делается на картах, не отмечена особым значком — извилистой линией, говорящей о том, что данная полость глубже двадцати метров. Сейчас позвоню геологам, попрошу подготовить все необходимое: спальный мешок, палатку, геологический молоток, компас, походный примус, несколько банок тушенки. Сахар, хлеб куплю в Рудничном. Нужен мощный фонарь.
— Договорюсь с командиром воинской части, пришлет.
— И рация?…
— Будет. Есть очень даже приличной мощности — до двухсот километров работает устойчиво, без помех. Малогабаритная, размером с полевую сумку. И все-таки знай, что группа в любую минуту придет на помощь. Ты о ней даже не будешь знать.
— Я приму любые условия Зарова, лишь бы, встретившись с ним, обезвредить его. Не волнуйтесь, на рожон не полезу.
— Он определенно там не один.
— Уверен, на Скалистом плато есть сообщник. Тот, кто стрелял в Луцаса.
— Все, свободен до утра. — Вермишев подошел к окну, выглянул, — Елена Владимировна и Васин ждут тебя, сидят на скамейке в скверике. Если понадобишься — позвоню.
Туриев быстро сбежал по лестнице. Как-то получилось само собой, что Игорь и Борис обнялись. Борис почувствовал, как вздрогнули плечи Васина — большой и сильный мужчина не выдержал.
Елена понимала, что сейчас творится в сердцах двух таких непохожих друг на друга людей, еще несколько часов назад разделенных стеной недоверия, воздвигнутого злой иронией жизни, превратностями судьбы одного и служебным долгом другого.
— Лена! — голос Бориса, звонкий и чистый, прозвучал призывом радости. — Возьми нас под руки, пойдем, куда глаза глядят…
Они шли по аллее, о чем-то громко говорили, смеялись, дурачились, как школьники. Вдруг Васин мягко отстранил руку Елены, перегнулся через решетчатую ограду, сорвал три розы, протянул их Лене, глянув на Туриева. Борис сделал «грозные» глаза, но тут же сменил гнев на милость, сказав:
— Милицию звать не буду, от штрафа освобождаю.
Утро началось со встречи с Ахмедовым. Он сидел напротив Туриева, стараясь хоть что-нибудь прочитать на его непроницаемом лице. Борис перебирал на столе какие-то бумаги. Наконец, следователь нарушил молчание:
— Насчет саженцев успели договориться? — в голосе доброжелательность.
— И-и-и, в нашем зеленстрое лучше есть, но не дают, жадничают. Вот и приходится ездить за тридевять земель, тратить государственные деньги на дорогу да на суточные, не говоря уже о самих саженцах. Договорился, теперь буду ждать, когда отгрузят. Пятьсот штук.
— Двор студии телевидения превратится в розарий.
— Мечтаю об этом дне.
— Геолог Дроздова передала мне ваш рассказ. Он заинтересовал меня, — Туриев замолчал: в кабинет вошел Вермишев, сел на диван, сделал знак рукой — продолжай, — в следующем плане… — Борис достал из ящика стола фотографию Зарова, положил ее перед Ахмедовым. — Посмотрите внимательно на снимок, очень внимательно, я вас не тороплю… Посмотрите и скажите, видели ли вы когда-нибудь этого человека. На снимке ему лет девятнадцать-двадцать, вы могли его знать тридцатилетним. — Туриев встал из-за стола, закурил, сел рядом с Вермишевым.
Илас Бабаевич изучал фотографию, вооружившись очками, извлеченными им из нагрудного кармана пиджака. Прошло долгих пять минут, когда Ахмедов сказал:
ebooksa