Хижина

— Естественно, вода-то мокрая.

Мак снова посмотрел на воду, потом на Иисуса.

— Тогда почему же мне так сложно это сделать?

— Скажи, чего ты боишься?

— Ну, дай подумать, — начал Мак. — Что ж, я боюсь выставить себя идиотом. Боюсь, что ты потешаешься надо мной и я сразу пойду камнем на дно. Я представляю себе…

— Именно, — перебил его Иисус. — Ты представляешь. Какая могучая штука это воображение! Только оно делает тебя таким же, как мы. Однако без мудрости воображение жестокий наставник. Чтобы доказать свои слова, я спрошу: как ты думаешь, люди были созданы, чтобы жить в настоящем, прошлом или будущем?

— Ну, — протянул Мак, сомневаясь, — мне кажется, наиболее очевидный ответ, что мы созданы жить в настоящем. А это не так?

Иисус усмехнулся.

— Расслабься, Мак, это не экзамен, это разговор. Кстати, ты совершенно прав. Но теперь скажи мне, где ты проводишь больше времени в своем воображении: в настоящем, прошлом или будущем?

Мак на минуту задумался, прежде чем ответить.

— Полагаю, мне придется признать, что я меньше всего трачу времени на настоящее. Лично я по большей части представляю прошлое и почти все оставшееся время пытаюсь вообразить будущее.

— Как и большинство людей. Когда я живу в тебе, я делаю это в настоящем, живу в настоящем. Не в прошлом, хотя многое можно вспомнить и постичь, оглядываясь назад, но только на минуту, а не для того, чтобы задерживаться там. И совершенно точно, меня нет в будущем, которое ты видишь или воображаешь. Мак, ты сознаешь, что твое представление о будущем, которое почти всегда продиктовано какими-либо страхами, редко, если вообще когда-нибудь, рисует меня рядом с тобой?

И снова Мак замешкался и задумался. Это было правдой. Он много времени тратил на беспокойство о будущем, и в его воображении оно было весьма мрачным и гнетущим, если не откровенно кошмарным. Иисус был прав, утверждая, что в воображаемых Маком картинах будущего Бог отсутствовал.

— Но почему так? — спросил Мак.

— Это твоя отчаянная попытка управлять тем, над чем у тебя нет власти. Ты не имеешь власти над будущим, потому что оно нереально и никогда не станет реальным. Ты стараешься, разыгрываешь из себя Бога, воображая зло, которое, как ты опасаешься, станет реальностью, а затем строишь планы, как избежать этого зла.

— Да, это примерно то, о чем говорила Сарайю, — ответил Мак. — Так почему же у меня в жизни столько страхов?

— Потому что ты не веришь. Ты не знаешь, что мы тебя любим. Личность, которая живет своими страхами, не найдет свободы в моей любви. Я говорю не о рациональных страхах, касающихся реальных опасностей, но о воображаемых страхах, в особенности о спроецированных на будущее. Страх занимает в твоей жизни так много места, что ты никогда не поверишь, что я добро, и не поймешь, что я тебя люблю. Ты поешь об этом, ты говоришь об этом, но ты не знаешь этого.

Мак снова посмотрел на воду и вздохнул.

— Мне кажется, что она так далеко.

— Но мне, так всего лишь в футе, — засмеялся Иисус, опуская руку Маку на плечо.