— Двигаешься, конечно, но совсем мало. Глянь на дружков своих, и ты поймешь, что я прав.
— В чем же ты прав — все завязали, что ли?
— Я не об этом говорю. Я о том, что твоя специальность вымирает, и при том довольно резво. У тебя есть хоть один знакомый «чердачник»? Или «медвежатник»? Может быть, ты хороших «домушников» знаешь? А живого «сонника» ты когда видел?
— Ну и что? Разогнали они эту рвань — правда. Значит, мне одному вольготнее работать — никто под ногами не путается.
Окунь засмеялся своим пронзительным, немного визгливым смехом:
— Так ты полагаешь, что они для тебя очищали фронт работы?
— Не знаю, так получается, во всяком случае.
Окунь потрогал дужку очков, еще сильнее затянул ремень на портках, покачал своей седастой кудлатой головой:
— Нет, не получается. Если ты не уймешься, они тебя уничтожат. Совсем.
И сказал он это как-то горько-уверенно, твердо, наверняка, без всяких сомнений и обсуждений, будто он не защитник мой бывший, ныне кореш и советчик, а генеральный прокурор гражданин Руденко. И от этого мне стало чего-то не по себе. А может, и уже коньяка выпил многовато. Я спросил:
— Но почему именно меня?
— Тебя, Бакуму, всех остальных…
— А что произошло? Есть какое-нибудь постановление?
— Есть. Есть постановление идти нашему обществу в коммунизм. А там тебе места нет.
— Допустим. Но у меня два вопроса. Во-первых, они с самого начала шли в коммунизм, и мне это существенно не мешало. Почему же сейчас они меня станут уничтожать? И второе: а тебе в коммунизме место есть?
— Отвечаю в порядке поступления, — он снова пронзительно засмеялся. — Дорога в коммунизм — весьма долгое и трудное мероприятие и требует наряду с определенными нравственными установлениями необходимых экономических предпосылок. С точки зрения их морали и идеологии ты и раньше был для них явлением острореакционным, и они в силу своих возможностей с тобой боролись. Но, во-первых, вас было очень много, а во-вторых, ваша проблема сдвигалась в тень из-за тысячи других более насущных задач. Теперь вас стало гораздо меньше, зато государство располагает неизмеримо большими материальными и людскими резервами для того, чтобы подавить вас окончательно и навсегда. И сейчас этот вопрос уже в повестке дня…
— Понял. А как со вторым вопросом?
— Насчет моего места в коммунизме? Насчет коммунизма не знаю, но думаю, что на весь остаток социалистического строительства мне местечко спокойное отыщется.
— Это почему же? Объясни мне — чем ты меня лучше?
Окунь захохотал тонко, визгливо, хлопая себя ладонями по пышной груди, у него даже очки от смеха запотели, он протер их пальцем:
ebooksa