Русский капкан

Лузанин коротко изложил суть разговора с дежурным по комендатуре города Шенкурск.

– Фрося – это невеста товарища Насонова. – Командарм повернулся к молодому человеку в легкой кожанке.

Тот оторвался от чтения бумаг, переключил внимание на матроса. Лузанин отметил про себя: «Где-то раньше я его видел. А где?». Напряг память. Помнится, тогда был без ордена. Значит, вручили недавно. Светлая борода, типично русская, короткая челочка на правую сторону, слегка прищурены карие глаза.

Вспомнил! Этого светлобородого он видел всего лишь несколько минут в Шенкурске на причале. Тогда он, Лузанин, прилетал из Вологды на гидросамолете, а этот человек этим же гидросамолетом улетал обратно в Вологду. На пристани его провожали командарм и начальник штаба, измученный бессонницей товарищ Ветошкин. Все трое были одеты по-летнему, без плащей, хотя с утра моросил мелкий дождь.

– Кто это? – Лузанин шепотом спросил бойца из комендатуры, кивком головы показал на человека, который садился в кабину рядом с пилотом.

– Комиссар Кедров, – шепнул боец. – Член Реввоенсовета.

Как же он не узнал Михаила Сергеевича? Несколько раз они встречались по работе! «Как он изменился за год! – с горечью подумал о нем Лузанин. – Постарел, словно вылинял».

На Севере ходили разговоры, что товарищ Кедров в Москве председатель Особого отдела ВЧК. Это такая должность, где стареют не по дням, а по часам.

Матвей тогда еще не знал, что для Кедрова один только 1917 год вместил события на целую жизнь, а к этому времени он уже прожил добрый десяток подобных жизней.

В 1916 году Кедров вернулся из северного Ирана, где на Кавказском фронте служил военным врачом. В мае 1917 года он в Петрограде член Военной организации при ЦК РСДРП большевиков и одновременно член Всероссийского бюро большевистских военных организаций, редактор газеты «Солдатская правда», организатор газеты «Рабочий и солдат». С ноября того же года – член коллегии Наркомата по военным делам, комиссар по демобилизации старой армии. А когда в 1918 году американцы и англичане высадились десантом в Мурманском крае, он командует войсками Северо-Восточного участка Западной завесы, затем член Военно-революционного совета 6-й армии.

С этих пор, куда его жизнь ни кидает, в трудные для Республики моменты он – на Северном фронте, чаще всего в Архангельской губернии, и командарм 6-й всегда чувствует его надежное товарищеское плечо.

Михаил Сергеевич Кедров и Александр Александрович Самойло познакомились в Петрограде при необычных обстоятельствах – в самый разгар демобилизации старой армии. Комиссия уточняла списки генералов, которых следовало оставить для продолжения службы в новой, демократической армии. Речь зашла о генерал-лейтенанте Миллере – предлагать ему службу в Генштабе или не предлагать? Служба в Генштабе зависела от его желания служить народу демократической России.

– По разговорам, генерал Миллер толковый генштабист, – сказал Кедров. – Скоро он вернется в Россию, и мы ему предложим высокий пост. Новой армии нужны толковые профессионалы.

– А как будете ему платить?

– Как другим генералам – не больше и не меньше.

– Тогда он не согласится.

– Почему? Ведь он же русский человек!

– Насчет его русскости сомневаюсь, а вот то, что он страстно любит деньги – это уж точно. Кто больше даст, тому и послужит. По природе это расчетливый торгаш.

– Да ну? Генералы не бросаются на деньги. Для них, прежде всего, – честь.

– Не скажите, – возразил Александр Александрович. – Могу привести пример. Евгений Карлович перескакивал с должности на должность. Нигде долго не задерживался.