— Я не могу так, понимаете, не могу. Я, может быть, только теперь поняла — муж он мне, и все. Пусть он хоть кто будет, а муж. И главное, из-за меня, дуры, сидит. Если б не я... Если б я хоть немного думала... Но и то сказать: когда у нас счастье, так разве мы думаем? Очень, очень я вас прошу, скажите: что мне делать? Я все сделаю. Все! В лепешку разобьюсь...
Что он мог сказать ей, ее ждущим глазам? Факты — вот что важно. А здесь одни эмоции, голые чувства... И он опять сломил все, что было у него на душе.
— Подумаю. Придумаю — сообщу.
— Вы не такой сегодня, — с грустью сказала она. — В прошлый раз я вам поверила.
— Да нет... Вы разнервничались, вот вам и кажется.
— Мне бы не казалось — сердце чувствует...
— Успокойтесь. Просто неудобно получилось... Возле милиции...
Она доверчиво и благодарно улыбнулась.
— Вот, может, и поэтому... Тогда... Вот еще чего я хотела у вас спросить. Была я в тюрьме, спрашивала, как передачу моему передать, а они говорят, уже передали, и теперь только в следующем месяце. Это... это не вы?
— Нет, не я.
— Кто же это? — испуганно и ревниво спросила Ряднова и зло сощурилась. — Вроде никого у него не было. Может, товарищи... по работе? — Она подумала и все так же тоскливо протянула: — Может... И они меня, наверно, костят. Все меня теперь костят. И правильно. Вот что главное — правильно.
Не попрощавшись, она круто повернулась и ушла, рослая, стройная женщина.
Грошев смотрел ей вслед и думал, что, когда одного любят две красивые и, по всему видно, честные женщины, пожалуй, есть надежда, что он хороший человек.
Но он остановил себя: «Не спеши с выводами».
Решив еще раз прочувствовать за Ряднова тот страшный день, Николай оделся потеплее и поехал в поселок Южный.
Уже в автобусе он старался думать так, как мог думать Ряднов, ничего не знающий о приезде Андреева.
Без всякого насилия над собой Николай думал об одном: вот приеду, а дома Аня... Молодая, красивая и очень растерянная. Я ее успокою и...
Что будет дальше, почему-то не думалось. Но, должно быть, хорошо.
С этими мыслями он сошел с автобуса, свернул в переулок и прежде всего посмотрел на трубу рядновского дома. Дымка над ним не было. «Значит, не пришла».
И он почти с ненавистью посмотрел на соседский, бывший андреевский дом: кажется, оттуда пришла беда.