Грошев добросовестно перечитал все показания свидетелей, акт экспертизы и в одной из подшитых к делу справок обнаружил фамилию Свиридова. Оказалось, что в ночь ограбления сельмага его машина находилась на линии. Но подозрений он не вызывал и даже не допрашивался.
Если бы хоть одна из избранных Ивониным дорожек привела... да что там привела, просто бы приблизила к цели, Николай, может быть, по-другому повел дело. Но неудачи разозлили его. А разозлившись, он взял себя в руки и подумал:
«Спокойно! А что бы я сделал, будь по-прежнему разведчиком?»
Наблюдение в разведке ведется по строго продуманной системе — от ближних предметов к дальним и обязательно зигзагообразно. Это нужно для того, чтобы пока ты интересуешься дальним противником, ближний не всадил тебе пулю в лоб. И еще для того, чтобы глаз как бы автоматически проверял уже раз обследованный участок.
— А я что делаю? Как раз наоборот: рядом еще всего не осмотрел, а лезу бог знает куда. Ну ладно, следователь из меня пока что липовый, но ведь разведчик-то я все-таки не такой уж плохой! Используем этот опыт.
И прежде всего он, как когда-то в армии, решил установить сектор наблюдения, чтобы не спутаться, не распыляться, а действовать методически и спокойно.
«Возьмем легенду Свиридова. Мог он убить Андреева? Что за это? Его еще неизвестно чем вызванная ненависть к бывшему дружку, его подозрительное, нечистоплотное поведение? Вот все, чем я располагаю. Проверим это».
От кого Грошев мог узнать о Свиридове нечто новое, и так, чтобы его не вспугнуть? Конечно, от Анны Ивановны и той самой Зинки, которую Николай еще не видел. Но для того, чтобы поставить Свиридова под серьезное подозрение, прежде всего следовало точно узнать, где он был в тот день, что он делал.
Второе: то же самое нужно попытаться узнать об Андрееве. До сих пор ни у кого не вызывало сомнения, что он шел к Анне Ивановне. Но ее показаниям не верить трудно. К кому он шел? Прилетев, по привычке пошагал в знакомый поселок? Возможно... Больше того: очень может быть, что именно в поселке у него есть те самые друзья, у которых он останавливался.
Сектор наблюдения определился.
Явившись в бухгалтерию столовой как работник автоинспекции, Грошев просмотрел путевые листы и сразу же установил, что Свиридов и в день убийства, и накануне, и после него вовремя являлся на работу и ездил по городу. Однако в день убийства в путевом листе была подозрительная запись: «Поездка на ремонт 9.00-11.15».
Беседа в местном Обществе охотников дала новую ниточку: Свиридов действительно имел охотничье ружье двадцатого калибра. Но как проверить, пользовался он им или не пользовался? Грошев сразу же попросил того самого охотника, что стрелял по чучелу во время следственного эксперимента, помочь ему. Пожилой, обстоятельный Яснов согласился, и они пошли на квартиру Свиридова.
Он жил с матерью-пенсионеркой и сестренкой — работницей текстильной фабрики. Двухкомнатная стандартная квартира: телевизор в углу, сервант, стол, тахта, над которой на коврике висело ружье, а под ним — патронташ. Ничего лишнего, и никаких примет нехваток.
— Что вам? — сердито спросила сестра Свиридова.
— Перерегистрация оружия, — как было договорено, сказал Яснов. — Вызывали мы его владельца, а он не являлся. Пришлось самим тащиться. Вот припаяем штраф, будете знать.
Яснов сел за стол и, раскрыв папку, вынул нарочно прихваченную «бухгалтерию» и медленно стал разбираться в ней.
— Та-ак... Санин... Сарнов... Свиридов! Та-ак! «Ижевка-20».
— Это ж за что на нас штраф? — робко спросила старушка.
— У них других слов нету — только штраф да штраф! — резко бросила девушка.
— Штраф за то, что не явился на перерегистрацию. И взносов не платит.
ebooksa