Мир приключений, 1969 (№15) ,

Забавные ребята. Классические неудачники из гангстерского фильма. У меня, по-моему, тоже были такие герои. Один — проныра, другой — неуклюжий. Один — толстяк и глуп, как тюлень, другой — проницательный шустрик. Итак, они приплыли на резиновой лодке, забрались ко мне в иллюминатор, который я никогда не закрываю, и, пригрозив пистолетом, выбрались в коридор. Теперь эти ребята пассажиры «Святой Марии». Таковы факты. Вопросы? Что им здесь надо? Кто они? Цель?

Ответ: не все ли равно?

Это мой хлеб, и я бы мог разгадать смысл их появления. Я один знаю их тайну. Да, один.

К черту! Пусть шатаются по кораблю, убивают, грабят, режут — меня это не касается.

Тем более, что я дал им слово...

Слово, данное преступнику, недействительно.

Кто сказал, что они преступники?

Подозреваемые в преступлении. Только суд может объявить человека преступником. Презумпция невиновности, так сказать.

Возможно, в Соединенные Штаты бегут два честных, самоотверженных патриота. Их цель — найти и добиться справедливости. Их цель?..

Не все ли равно?»

6

В это же время Альберт Иванов, как и писатель Питер Ик, лежал на спине в своей каюте и смотрел в потолок со следами мушиных лапок.

«В Америке у меня только одно действительно важное дело, которое следует провести с величайшим старанием. Мы, несомненно, посетим лабораторию Фредриксона, и было бы чудесно, если бы он рассказал о своем последнем синтезе. А то потом наврут, перевернут, переиначат. Как это и было на пресс-конференции после конгресса».

Альберт снова (в который раз?) ощутил, как грудь его потеплела и кровь прилила к щекам.

«Так переврать мое выступление! И думать не хочется, что об этом скажут дома. Придется объяснять, рассказывать. Противно... Одно утешение, что дома не читают бразильских газет. А вот пришел Кулановский, и на лице у него написано Событие».

— Слушай, Алик, я сейчас наблюдал вторжение зайцев, — Евгений повалился в кресло и взял с койки Иванова раскрытый биохимический журнал.

«Молодец Алька, ни минуты даром не упускает. Вот лежит, и не просто лежит, а со значением. Журнальчик почитывает. И не какой-нибудь, а научный. А я? Что я? Ничего. Нет, легкомысленный я человек».

Женя вздохнул и сунул журнал Иванову под бок.

— О каких зайцах речь, Женя?

— О безбилетных. О тех, за которыми гоняются ревизоры, которых ловят и которые плачут и просятся к маме. Хотя те, кого я видел, к маме не попросятся. И плакать они тоже, пожалуй, не станут. Но все равно это типичные зайцы.

— Почему ты так решил?