— А кто выдал членов национальных комитетов в Брно, Всетине, Злине, Остраве? — вмешался вдруг в разговор молчавший до этого Эмиль Гонзик. — Ведь вы их всех знали...
Франц Брин нахмурил брови. На каменных скулах его обозначились желваки.
— А это уже оскорбление, — сказал он жестко. — И знаешь, как отвечают на такие оскорбления?.. Но ты еще слишком молод, а интересы нашего дела выше самолюбия — для меня, во всяком случае. Поэтому я отвечу на твой вопрос: наша разведка доподлинно установила, что наших людей в Остраве и Злине предала Маняка Седлачкова из села Горние Слоупнице. Она была связной между нашими подпольными комитетами и выдала их гестаповцам. Могу назвать еще и других предателей...
Франц Брин говорил неторопливо, убедительно, подчеркивая каждое слово.
— Ладно! Давайте выпьем за наши успехи, — предложил Рудольф Петрвальский, вспомнив указания Петра.
— Давно бы пора! — сразу меняя интонацию, дружелюбно воскликнул Франц Брин. — А то пригласили к столу, а сами пристаете с глупыми подозрениями. Хотя в общем-то вы молодцы: бдительность в нашем деле необходима.
Выпив рюмку вместе со всеми, Эмиль Гонзик вышел из-за стола, прошел в соседнюю комнату.
Честмир Подземный с пистолетом в руке стоял за дверью и, стиснув зубы, прошептал ему злобно:
— Что вы медлите? Зачем завели с ним эти разговоры?
— Слушай, Петр! Оказывается, он не предатель. Он говорит, что функционеров выдала Маняка Седлачкова, — зашептал в ответ Гонзик.
Едва сдерживая закипевшую ярость, Честмир Подземный крепко выругался.
— Ты что, не слышал приказ? — сказал он. — Ударь его чем-нибудь тяжелым по голове, и быстро связывайте... Только смотри не убей... Он мне живой нужен.
Взгляд Подземного упал на брусок для точки косы,
— Возьми вот этот брус... Бей по затылку... Скорей...
Эмиль Гонзик покорно взял брусок, сунул его в карман брюк и вернулся в горницу. За окном неожиданно грянул духовой оркестр. Гонзик подошел к окну, приподнял занавеску.
— Какая-то немецкая часть входит в город, — сказал он, разглядывая нестройные ряды солдат, шагающих за изгородью палисадника.
Франц Брин, повернувший было голову на звуки музыки, сразу отвернулся и обратился с каким-то вопросом к Рудольфу Петрвальскому. Теперь Гонзик оказался за его спиной. Он шагнул к столу, выхватил из кармана брусок, занес руку над головой провокатора и резко опустил ее для удара. Но в самый последний момент, словно почувствовав надвигающуюся опасность, Франц Брин уклонился в сторону, вскочил со стула и молниеносно ударил Гонзика ногой.
Крепко стукнувшись о стену спиной, Гонзик не потерял самообладания. Он быстро швырнул брусок в голову Брина. Но и на этот раз Франц увернулся от удара. Рудольф Петрвальский и два других подпольщика вскочили из-за стола, собираясь броситься в драку. В это время дверь соседней комнаты распахнулась, в горницу с пистолетом шагнул Честмир Подземный.
— Дураки! Вот мои документы! — Франц Брин быстро сунул руку за пазуху.
Мгновенно оценив обстановку, Честмир Подземный нажал спусковой крючок. Грохнул выстрел. Франц Брин дернулся. Из его руки выскользнул уже выхваченный из кобуры пистолет и громко стукнулся о половицу. Одновременно прозвучали еще два выстрела. Это Рудольф Петрвальский и Эмиль Гонзик выпустили в провокатора по пуле.