Он задумался. Ну да, разве все упомнишь за десять лет!
— Не помню точно. Лет десять назад.
— И каждый день?
— А как же!
Вот это да! Я и не знал, что у меня такая воля железная — каждый день зарядку делать. Я думал, у меня воля слабая, вот даже вставать вовремя никак не научусь. А я, оказывается, все могу, нужно только знать, что я все могу, и еще захотеть — и все.
Мы уже вышли из рощи перед парком и шли по улице. Здесь совсем не так было, как в Школьном Центре или на площади в городе: и улица как улица, и дома почти как у нас. Кое-где, правда, стояли новые дома, большие. Николай вдруг остановился и сказал:
— Слушай, ты можешь немного подождать? Я тут в одно место забегу на минутку. Здорово, понимаешь, совпало, что я тебя именно здесь нашел — у меня тут старые знакомые. Когда еще сюда попадешь...
Он зашел в дверь, над которой была вывеска: «Парикмахерская». Я в окно видел, как он там губами шевелит — разговаривает, наверно, а через стекло не слышно. А вот засмеялся. И парикмахеры чего-то говорят. Их там всего трое в комнате было — Николай и два парикмахера, один совсем старый дядька. Я думал, что в будущем все-все изменится, а эта парикмахерская была такая же, как и у нас. И кресла такие же, и зеркала, и ножницы. А вообще, чего я удивляюсь? Вилку еще когда изобрели, а в ней ничего особенного не меняется. Наверно, не все должно меняться. Просто люди делают, чтобы лучше было. Что плохое или неудобное, то меняют, а что хорошее — зачем его менять? Аэробусы — это правильно придумано, на них летать быстрее, и все видно вокруг и внизу. А то в автобусе другой раз столько людей набьется, что дышать невозможно. И кричат все, как будто от крика им больше места будет. И школа — это тоже правильно, чтобы ребята отдельно от родителей жили и все время вместе. Если б мы с Валькой всегда вместе были, и Эдик, и Толька — сколько бы мы интересного сделали! А то не успеешь игру начать или поговорить — и уже одному домой надо, другому за сестренкой в детский сад...
И парк этот у них — сила! Океанарий у них там, космодром... Океанарий, это я читал — это где настоящие морские рыбы и животные живут и дельфины тоже. Вот с дельфином бы поговорить! Этот пруд с подводными катерами на самом деле, наверно, и есть океанарий; ребята опускаются под воду в катерах и наблюдают, как рыбы живут... Может, там и дельфины есть... А где же у них космодром? Эх, жалко, ничего я не увидел! Только на колесе покатался... Но колесо тоже, конечно, здорово...
И еще мне понравилось, что люди у них все такие вежливые и добрые. Не то что у нас некоторые: «Ах, деточки, ах, дорогие!» — а чуть что им не понравится, так сразу: «Хулиганы! Лодыри бессовестные!» А у них здесь никто не ругается, все по-хорошему говорят. Вон сколько человек меня спрашивало, не больной ли я да не свести ли меня к киберу. Что это за кибер, интересно? Докторская машина, что ли, такая?
Я так задумался, что даже не заметил, когда из парикмахерской вышел Николай. Лицо у него было задумчивое. Мы пошли молча, потом он говорит:
— Да, стареют люди! Время идет, брат Колька, проходит время, ничего не попишешь!
Мы еще немного прошли, и я увидел столовую — такой дом двухэтажный, сплошные окна, и в них видно, как люди сидят за столиками. И так мне сразу есть захотелось — даже икота от голода началась.
Николай тоже обрадовался, когда увидел столовую, и говорит:
— Вот она, старушечка! Ну, сейчас мы окрошечку сообразим!
В столовой были автоматы, они бутерброды выдавали и соки разные. Я сначала думал — что-нибудь новое, а потом вспомнил, что и у нас такие есть, правда, только в одном месте, в кафе «Аэлита», около театра...
Николай принес две тарелки с окрошкой, ложки и бутылочку пива. Мы стали есть, а я все в окно поглядывал — может, что-нибудь интересное увижу. Но там ничего не было видно, только деревья. Николай заметил, что я в окно смотрю, и засмеялся:
— Чудно тебе, наверно, да? И мне чудно! Сидишь себе как ни в чем не бывало и окрошку наворачиваешь. А ведь это будущее, понимаешь, Колька? Завтрашний день, можно сказать!
Ему легко говорить, он сам в этом будущем каждый день живет! А мне еще десять лет ждать надо, и в школу ходить каждый день, и зарядку каждое утро делать. Десять раз по триста шестьдесят пять зарядок, не считая високосных, — это сколько получается? Три тысячи шестьсот пятьдесят зарядок, ну и ну!
Мы вышли из столовой, Николай закурил и спрашивает:
ebooksa