— Это "Эммануэль". — Он чувствовал, как на него волнами наплывает аромат ее блестящих черных волос, в которых застряли маленькие черемуховые цветочки.
— Чему ты так рад? Ты прямо весь светишься… — только и успела сказать она. В следующее мгновение оба задохнулись в горячем поцелуе.
— … А ты знаешь, сколько уже времени?
— Нет, — прошептал он, увидев, как она перегнулась через постель.
— Половина четвертого. С ума сойти…
— Неужели? — спросил он и подумал, что не испытывает никакого сожаления.
— И что я теперь маме скажу? — в ее тоне тоже не слышалось сожаления или испуга. Маринка закинула руку за голову и посмотрела в его сторону. — Ты сейчас как статуя на светлом фоне окна.
— Я не статуя, я вполне реален, — подошел он, чувствуя в себе волны усталой нежности, и прикоснулся губами к ее шее.
— Да уж, — она обняла его голову рукой и прижала к себе.
И тихонько рассмеялась. Прямо у самого окна вспорхнула какая-то птица.
— Не мешало бы хоть немного поспать. А то завтра будут такие круги под глазами!
— Что ж, давай спать, — покорно ответил он, закрывая глаза.
— Смотри, какой послушный. — Она снова перегнулась и достала бокал. Послышались звуки глотков. — Тебе еще налить?
— Нет, а то я не смогу сесть за руль.
— А где сигареты?
— Кончились.
— Вот досада. — Она снова устроилась рядом с ним и Олег замер, чувствуя грудью плавное биение ее сердца. — Курить просто зверски охота!
Он пожал плечами вместо ответа. Сейчас ему уже ничего не хотелось. В голове звенела странная пустота. Даже сон куда-то ушел.
— Послушай, зайчик, — она растормошила его голову. — А почему ты меня раньше сюда ни разу не возил?
— Так это ж не мой дом.