— А сегодня-то привез?
— Так получилось, — он отвечал односложно, ему не хотелось затевать длинный разговор.
— Ты хоть немножко расскажи о нем, о своем Константине.
— А что тебя интересует?
— Ну-у, чем занимается хотя бы?
— Понятия не имею. Какая-то военная закрытая тема. Ученый мирового масштаба.
— Сразу видно, — послышался длинный вздох. — А ты что, к нему действительно на работу устроился?
— Конечно. Замучился характеристики да анкеты таскать. У них там проверка по полгода.
— Где "там"?
— Все тебе расскажи…
— И что, прямо на ставку взяли?
— Да…
— И все-таки, Олежка, — в ее голосе послышались нотки разочарования, — зачем ты группы бросил? Ведь были деньги, и неплохие.
Слова Маринки задели у Олега какую-то старую, ноющую струнку. Но с высоты сегодняшнего положения он уже мог совершенно иначе рассматривать старые переживания. Он чувствовал теперь в себе некую твердость и силу. Пожалуй, потому уверенно усмехнулся и сказал:
— Постараюсь объяснить тебе это как можно проще. Было несколько моментов, из-за которых я не мог продолжать работу с группами шинхана. Во-первых, мне порядком опротивело воспитывать будущих хулиганов. Во-вторых, я отнюдь не собирался становиться дельцом от спорта, таким, как Леша или Лад. В-третьих, слава богу, что я это сделал, федерацию каратэ только что прикрыли. И самое главное, в-четвертых, я наконец-то могу совершенно официально при-ме-нять то, чему столько лет учился. Можно сказать, что теперь я нашел себя, понимаешь?
— С ума сойти! Ну ты, Олежка, прямо герой, — слова прервала высокая трель. Птица устроилась под крышей и теперь пробовала голос. — А тебе хоть раз приходилось за него драться?
— Нет, — он чувствовал легкое раздражение от ее вопросов, но в то же время ему было приятно ощущать теплоту ее кожи, легкое дуновение дыхания. Он невольно задумался над этим противоречием.
— А пистолет у тебя есть? — тон ее понизился до шепота.
— Нет. Когда все проверки закончатся, тогда и выдадут.
— А когда?