— Давно вам пора заняться этим прохвостом! — закивала старушка. — Давно! — И указала на мужа своей племянницы.
Жена Водолазова зло прошипела:
— У-у, старая ведьма! Гроб по тебе плачет!..
— Не выражайтесь, гражданочка! — строго предупредил ее участковый.
— Пройдем в дом? — предложил следователь.
— Зачем в дом? — возразила Лазебникова. — То, что вас интересует, во флигельке…
Следователь попросил Водолазова, Лазебникову и понятых пройти вперед. За ними двинулись остальные.
Пристройка — или, как сказала Лазебникова, флигелек — примыкала к дому. Это было довольно просторное помещение, окна которого выходили на улицу. В одном из них торчал ящик кондиционера. Занавеси плотно прикрывали окна от постороннего взгляда снаружи.
Перед глазами присутствующих предстала любопытная картина: почти половина комнаты была заставлена бутылками с прозрачной жидкостью и этикетками водок “Русская”, “Столичная” “Пшеничная”, “Московская”. Бутылки были запечатаны стандартными пробками.
Насчитали двести четырнадцать штук.
— Откуда это у вас? — спросил следователь Водолазова.
— У друга свадьба послезавтра, просил купить… — глядя в сторону, ответил Водолазов.
— Врешь! — бросила ему в лицо Лазебникова.
— Иди ты! — замахнулся на нее Водолазов.
Участковый инспектор кинулся между ними и схватил парня за руку.
— Последний раз предупреждаю! — строго сказал участковый.
— Ладно, — буркнул Водолазов, потирая руку, — Только уберите ее отсюда, прошу!
— Она обязана присутствовать, — спокойно сказал Володарский. — Как домовладелица… Что в бутылках?
— Вы что, ослепли, не видите? — усмехнулся Водолазов.
— Я вас спрашиваю! — чуть повысил голос следователь.