— А почему вы теперь не выращиваете и не обмениваете? — спросил Пашка.
— Но ведь нельзя! Все, что собирается, выращивается и делается, нужно сдавать в распределитель Четырехглазого. А он уже выдает всем, сколько нужно. Это называется справедливость.
— А почему же мало выдают?
— Потому что надо делать запасы. Надо быть разумными. Должен быть порядок.
— Не говори, как глупый лемур, — послышался снизу голос одного из гномов. — Ты же знаешь, что нашу пищу поедают охранники и тролли. Им теперь не надо заботиться о еде. За то, что они нас охраняют и мучают, им выдается пища, только куда больше, чем остальным.
— Вы пойдете или будете беседовать? — раздался еще один голос. — Скоро свет включат, а вы все разговариваете.
Пашка осторожно открыл решетку, и они пошли по улице между камер, где спали обитатели подземного города, которым нельзя было храпеть и видеть плохие сны.
Впереди бежали три гнома с фонариками и показывали путь. Потом шли Алиса с Пашкой, а остальные гномы замыкали шествие.
Гном Фуррак сидел на плече у Алисы, как матрос на мачте.
Передние гномы повернули направо.
— Не туда, — сказала Алиса. — Нам налево. Я помню, откуда нас привели.
— Мы не можем идти по дороге к шлагбауму, — сказал Фуррак. — Там охрана, которая не спит даже ночью. Придется пойти в обход.
Передний гном покачал фонариком, и вся процессия остановилась.
— Помоги, — сказал Фуррак Пашке.
Тот прошел вперед, нагнулся и поднял крышку люка.
— Нам вниз.
Они очутились в таком же коридоре, какой вел из камеры во дворец Четырехглазого.
— Теперь совсем тихо, — прошептал Фуррак на ухо Алисе.
Стены коридора разошлись, исчезли в темноте, и впереди открылся обширный, низкий зал, в котором бесконечными рядами тянулись одинаковые каменные столы. Глаза Алисы уже настолько привыкли к темноте, что света зеленых фонариков было достаточно, чтобы понять: на каждом столе лежит лемур. Лемуры лежали одинаково, на спине, нос-хоботок кверху, руки сложены на мохнатой белой груди, и тонкие вялые пальцы переплетены. Сначала Алисе показалось, что лемуры умерли и их здесь сложили перед похоронами. Но тут же она сообразила — лемуры дышат. Они похрапывают, стонут во сне, морщатся, вздыхают, но никто не поворачивается, не меняет позы.
— Что с ними? — спросила шепотом Алиса.
ebooksa