— Когда керосин будет? — зашумели женщины, увидев его. — Уже два месяца керосина не было!
Демчук слышал, как Суярко снял карабин и поставил его на крыльцо, щелкнул замком, открывая магазин, — никто из женщин туда не зашел, и так знали, что полки пустые.
— Вот с бандерами покончим, — сказал Игнат, — тогда и в район поеду. Не могу сейчас, как мобилизованный, значит…
— Черт бы их побрал, этих бандер! — рассердилась какая-то женщина. — А ты, Гнатик, съездил бы.
— Съезжу, — пообещал Суярко. — Будто от меня что-то зависит… Расходитесь, бабоньки!
Антон Иванович хотел затянуться, вдруг подумал: “Что за голос у него? Какой-то не мужской!” Пальцы у него задрожали, подошел к окну, глянул исподлобья на продавца, сам себе сказал: “Нет, не может быть! Хотя почему не может быть? Все может быть. И если Игнат сейчас спросит…”
Суярко подошел к окну, поздоровался с Демчуком, спросил:
— Только что мальчишка прибегал в школу, сказал, что Богдана с лейтенантом в район вызывают. А как же мы здесь одни останемся?
Антон Иванович глубоко затянулся. “Так, значит, он!”
— Начальству виднее, — неопределенно ответил Игнату и затянулся еще раз, чтобы хоть немного успокоиться — пальцы мелко тряслись.
— Связь, значит, восстановили? — спросил Суярко и вопросительно посмотрел на Демчука.
— Начальник милиции звонил, — подтвердил Антон Иванович. — Совещание там у них какое-то, и оружие новое дадут…
— Ну! — радостно воскликнул Суярко. — Давно уж пора, потому что карабин — тьфу! А о своих “ястребках”-милиционерах, что нам на подмогу прислал, спрашивал?
Какой-то повышенный интерес прозвучал в этом вопросе, и Демчук понял, что Суярко задал его не зря. Антон Иванович развел руками:
— Начал что-то говорить, но я не разобрал — связь прервалась. А что с ними может быть? — Внимательно посмотрел на Игната.
Тот отвел глаза:
— Да ничего, так просто…
“Он, — окончательно решил Антон Иванович. — Точно он. И голос у него хрипловатый, но бабий, вот Сергейка и спутал. Послушаешь, закрыв глаза, — женщина, да и только!”
— А если лейтенант не захочет ехать? — продолжал допытываться Игнат.
— А мы его сейчас спросим. Идут уже…