– С удовольствием принимаю ваше приглашение.
И они пошли, больше не обращая на меня внимания. Я осталась одна и как завороженная смотрела на дом. Ноги стали ватные, но я заставила их шагать, и они медленно, подгибаясь в коленях, понесли мое тело к моей новенькой недвижимости. Еле-еле я поднялась по ступенькам и толкнула дверь. Голова закружилась так, что я ничего не увидела, кроме кровати, заправленной свежими простынями. Держась за стенки, я медленно добралась до нее.
«Мне плохо, – подумала я, рухнула на кровать и вырубилась».
Сколько я спала, не знаю, но разбудила меня Кончита.
– Вставай, Пепа! Весь праздник проспишь! Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Там так весело, столько людей, даже из нашей деревни приехали, от Тео тебе поцелуй привезли! – И она звонко чмокнула меня в щеку. – Тео очень волнуется – понравился ли тебе твой новый дом.
– Он прекрасен! – сказала я и заплакала. Кончита тут же поддержала меня:
– Ой как мне трудно было не проговориться! Я ведь как узнала про Берналито, сразу хотела бежать к тебе и целовать, целовать, но Берналь строго приказал молчать, и вообще поменьше улыбаться и радости не показывать. Хотел сам тебе сообщить обо всем. И вон как здорово получилось! Чего ж мы ревем-то? Побежали, праздник же!
Мы утерли слезы и пошли к остальным.
Праздник был в самом разгаре. Все плясали какой-то общий танец. Я загляделась. Зрелище было великолепное, гости пришли нарядные, многие женщины были, видимо, в национальных костюмах, светлых и ярких, точь-в-точь как на сестрах и подружках Мейры. Я почувствовала себя замарашкой, поэтому в гущу празднества я не полезла, а спокойно взяла на себя роль обслуги, меняла тарелки, подносила бутылки с вином и водой и улыбалась гостям. Почему-то мне очень нравилось все это делать, и я никак не могла понять, почему мне так приятно и спокойно, а потом сообразила – елки-палки! я же занимаюсь знакомым делом, я ж по первой профессии официантка. Это меня так развеселило, что я еще с большим рвением принялась обслуживать гостей. Честное слово, если бы параллельно с праздником по случаю рождения первенца у Берналя проходил бы конкурс официанток, я бы заняла первое место.
Иногда я, конечно, присаживалась за стол – то к Фаробундо, то к Берналю, но ненадолго, мне не сиделось за столом, мне нравилось обслуживать. Я любовалась праздником и думала: «Господи, как же не похоже это торжество на наши застолья». Гости, конечно, попивали местное винцо, но пьяных не было вовсе. Вся энергия уходила в танцы и песни. Не все они были общими, одна женщина громко объявила:
– Сейчас спою песню, которую мне пела моя бабушка. – И все дружно и одобрительно загудели. Женщина запела. Это была песня-мольба, обращенная к небесам, чтобы они хранили сына, где бы он ни был и что бы с ним ни случилось.
– И я верю, что мой сын будет достоин своей земли и достоин неба Родины, к которому обращается с молитвой его мать.
Я заплакала, настолько пронзительным и величественным было исполнение. Я поняла, почему все отвергали мое пение.
– Браво! – крикнула я и зааплодировала. Все в удивлении посмотрели на меня, но аплодисменты поддержали. Дальше пошли веселые песни, типа наших частушек, и к солистке присоединились еще три женщины, а потом и все остальные, некоторые пустились в пляс, и было полное ощущение, что это хорошо отрепетированная профессиональная постановка. Я наслаждалась.
Но праздник начали портить дети. Их было предостаточно, самых разных возрастов. Сначала они веселились вместе со взрослыми, ну а потом, конечно, подустали и начали вести себя соответственно. Кто канючил: «Хочу домой!» Кто уже начал хныкать, мальчишки, так те вообще передрались. Я решила прекратить это безобразие и выступить в роли организатора. Собрала распустившуюся мелюзгу и отвела к длинному освещенному столу:
– Сейчас будем играть в сказку.
– Какую сказку? – спросил мальчик лет семи.
– Про трех поросят. Знаете такую?
ebooksa