– No vayanse, por favor!
Фильм обо мне стал совсем скучным. Кто-то все время делал мне уколы, измерял давление и поливал из смешного чайника. Я ждала очередного урока испанского с Антоном и мамой, и они приходили. Это было такое счастье! Я просто купалась в их любви и была прилежной ученицей. Я слышала только ободряющие слова от Антона и скоро начала говорить с ним на испанском почти не запинаясь. Мама сияла от гордости за меня, а Антон говорил:
– Маруся, ваша дочь – моя самая лучшая ученица.
И мы все трое смеялись от радости.
Туман почти рассеялся, кадры кинофильма стали длиннее, а уроки испанского короче; боль присутствовала в моем теле, но уже не жгучая, а какая-то ноющая, тупая, я к ней привыкла. И у меня, кроме боли и испанских слов, в голове стали появляться мысли. Например, я задумалась, где же нахожусь. Точно не ад, но и не рай. Кусочки рая приносили своим появлением мама и Антон, но они ведь уходили…
Тогда где же я? От этих мыслей я быстро уставала и бросала их не додумав.
Я понимала все, что говорили приходившие в мою комнату люди, но в их разговорах не было ничего интересного. Пока не появились новые персонажи: трое мужчин в камуфляжной форме и банданах. От них исходила какая-то угроза, и сердце мое сжалось от ужаса. Я подумала, что передышка кончилась, и меня сейчас снова потащат в ад.
– Ну что? – спросил один из них, самый здоровый.
И женщина, делавшая мне уколы, ответила:
– Кризис миновал; может быть, выкарабкается. Все время что-то бормочет и поет.
– Все так же на испанском?
– На испанском.
И она вышла из комнаты.
– Не нравится мне все это, – сказал второй. – Иностранка, бредящая на испанском. Фуфло какое-то! Что мы ее вообще в лагерь притащили?! Серхио, это твоя идея была! Ты можешь объяснить, чего мы с ней возимся?
– Пока не могу, – ответил третий. – Просто чувствую, что она фигура интересная и может нам пригодиться.
– Ты, конечно, начальник безопасности, и я не буду мешать тебе, но все это попахивает дерьмом. Почему ее сопровождали военные вертолеты, ты мне можешь объяснить?
– Пока нет.
– Ладно, – снова заговорил здоровый. – Если у тебя в отношении нее какие-то планы – действуй, но предупреждаю: если она окажется шпионкой, я ее лично пристрелю.
Слово «пристрелю» потрясло меня. Как он может меня пристрелить, если я уже умерла?
– Пристрелить ты ее всегда успеешь, это дело нехитрое. Не торопись, Мигель. А вдруг она наш товарищ, и вертолеты не сопровождали, а преследовали ее?
ebooksa