— Селедок наелась, — объяснила она, оглядываясь. — И не знаю, чего это я так селедку люблю!
«Зачем она пожаловала?» — настороженно думала Дарья Романовна.
Граммофониха оглядела всё кругом и продолжала:
— Люблю солёное. И горькое люблю. А сладкое ни-ни. А пришла я к тебе, Романовна, насчет парня твоего. Сердце у меня за тебя болит. Жаль мне вас обоих, — вздохнула она, горестно качая головой.
— Ты про Витальку? — тревожно подалась Дарья Романовна.
— Про него, про него. Такой орел, хоть караул ори! А где он у тебя?
— Ещё не вернулся с базара.
— Да базар-то давно закрыт! Он с базара ещё днём улетел. Не по душе ему там стоять!
— Что натворил? Говори, Никоновна, — взволновалась Виталькина мать. — Я на работе целый день.
— Понимаю, Романовна. Когда тебе ребёнка воспитывать! Так вот. — Граммофониха понизила голос, словно кто-то мог подслушать. — Орел твой сегодня шесть вёдер в столовую стащил…
— Господи, в какую ещё столовую?!
— В комбинатовскую. Ведь это ж убыток, Романовна! В столовой цена жесткая, государственная!
— Не знаю, что и думать. Никогда не обманывал…
— А кто виноват? Зачем ты ему с дедом Артюшкой позволяешь водиться?
Дарья Романовна пожала плечами:
— Ничего плохого от Артемия Артемьича мы не видели. Тихий такой старик. Всё что-то мастерит. Часа не посидит без дела!
— Хитрый он, Романовна, а не тихий! Людей сбивает. Васеньку не хочет осчастливить!
— Какого это Васеньку, племянника твоего?
— Его — сироту, — Граммофониха шмыгнула носом. — Из-за него Васенька наш в общежитии живет. Ни отца у него, ни матери, ладно хоть тетя есть.
— Опять ничего не пойму. Старик-то при чем?
ebooksa