Поезд медленно двигался на восток. Дорога поднималась, петляла, обходила горы, пересекала долины. По сторонам ее — то засаженные рисом террасы, то широкие долины, разделенные, будто шахматная доска, на «савехи» (участки). И везде, как муравьи, — люди: идут пешком рядом с поездом, толкутся на станциях, копошатся на полях, ютятся в своих кам-понгах…
Высота местности — больше тысячи метров, поэтому, несмотря на полдень, жара слабее, чем обычно в этих краях. Вот Бандунг, главный город резидентства Преангер. Он же главный во всем мире по производству хины. Это растение, вывезенное из Северной Америки, чувствует себя здесь очень хорошо. Все горные террасы засажены хинными деревьями. Одни только что посажены, другие подрастают, а третьи уже достигли своих восьми лет, и их рубят, обдирают кору и везут на фабрики.
В вагоне первого класса едет человек пятнадцать пассажиров и среди них знакомый нам мингер ван Дэкер, уважаемый представитель фирмы ван Бром и К0 в Амстердаме. Напротив него сидит круглый голландский плантатор и дает обстоятельные советы:
— Вы немного опоздали, мингер ван Дэкер. Условия теперь значительно ухудшились. Землю очень трудно найти. Возможно, лишь где-нибудь в диком уголке, вдали от железной дороги.
— Наша фирма намерена широко поставить дело, — важно ответил ван Дэкер. — Она не остановится даже перед тем, чтобы построить собственную железную дорогу.
— Вот такие предприятия нам и необходимы! — подхватил сосед, судя по внешнему виду, какой-то значительный голландский чиновник. — Нужно нести культуру в глубь страны. Есть еще много уголков, куда не достигла цивилизация и где не знают, какую пользу приносит туземцам голландская власть!
— Положение ухудшилось и с другой стороны, — продолжал плантатор. — За последние шесть — восемь лет появились такие настроения, о которых прежде никто даже не подозревал. Образовались какие-то союзы, организации, партии… Можете себе представить, как все это влияет на здешнее население!
Ван Дэкер взглянул на скамейку, где сидели представители «здешнего населения» — молодая красивая яванка в шелковом саронге и человек, одетый настоящим европейцем, но оба босые. Они тоже разговаривали между собой по-голландски.
Плантатор заметил этот взгляд и усмехнулся:
— Не бойтесь! Не о таких идет речь. Это представители высшего культурного класса. Они и сами понимают, о чем я говорю.
К яванцам подошел блестящий голландский офицер, и началась веселая беседа. Яванка поблескивала глазами, обмахиваясь веером; ее босой кавалер шутил с офицером, как с равным себе.
«Тут уж действительно равноправие», — подумал ван Дэкер — Гейс.
К вечеру приехали на станцию Маос. Тут поезд останавливался на всю ночь, и пассажиры вынуждены были искать ночлег в поселке. Почти все спутники Дэкера ехали в Сурабайю, а значит, тоже должны были ночевать здесь.
— Едем в отель вместе, я укажу вам лучший, — предложил вежливый плантатор.
— Это зависит от слуги, который возит меня по стране и отвечает за все хорошее и плохое, — с улыбкой отказался Дэкер.
Никакого желания не было у него общаться с этими господами, особенно в Маосе. От Маоса дорога шла в Тжиладжап, до которого оставалось только пятнадцать километров. Там ждали товарищи, которым он послал телеграмму об опасности, грозящей «Саардаму». Нужно было узнать у них, предупрежден ли Гудас, успели ли выгрузить оружие и вообще выяснить, как обстоят дела в этом районе.
— Не забудьте принять хинные пилюли! — посоветовал напоследок плантатор. — В этой гиблой местности — центр малярии!
— Благодарю вас, — ответил Дэкер, выходя из вагона.
На перроне его уже ждал Тугай-Салул. Подхватив вещи, он усадил своего «туана» в коляску, и через пять минут они прибыли в маленький заезжий дом. Едва остались одни, как Салул сказал:
ebooksa