Нонг добрался до конца и стал последним. Перед ним сидел немолодой человек болезненного вида. Сидел он на корточках, опершись спиной о стену и обхватив руками колени. Юноша почувствовал, что этот человек должен быть более приветливым, и обратился к нему с тем же вопросом.
— А ты разве не знаешь? — удивился тот.
— Я нездешний.
— Мы работаем на этом заводе и ждем утра, чтобы стать на работу.
— Зачем же так, на улице? — в свою очередь удивился Нонг.
— Нас каждый вечер увольняют, а утром нанимают вновь. Желающих работать больше, чем нужно, вот и приходится становиться в очередь.
— Почему хозяева так делают?
— А что им стоит? — вздохнул рабочий. — Видно, это делается для того, чтобы рабочие не создали постоянный коллектив. Хотят разъединить нас, уморить окончательно, день и ночь держать в своих руках. Подождите, проклятые, придет и на вашу голову кара! — закончил он, сверкнув глазами.
Нонг убедился, что этого человека остерегаться не надо, и наклонился к нему:
— Тут у меня прокламации. Нужно их раздать, а я никого не знаю. Помоги мне!
Рабочий взглянул на парня так, будто перед ним возник сам жандарм.
— Нет, братец, с такими предложениями подъезжай к кому-нибудь другому, — усмехнулся он.
— Честное слово, я говорю правду! — сказал Нонг. — Вот, посмотри, они тут.
Но рабочий и смотреть не захотел.
— Не веришь? — с жаром шепнул Нонг. — Думаешь, я подослан полицией? Клянусь тебе, что меня прислали из Суракарты в Батавию к товарищу Сукравате!..
Услышав это имя, рабочий вздрогнул и уставился на Нонга:
— И что же?
— Сукраваты нет дома. Соседка сказала, что он арестован. А больше я никого тут не знаю.
— Кто тебя послал?
— Салул и Гейс. Ты, может быть, их не знаешь. Они захватили оружие…